Богини: «Как ты поняла, раскол внутри аристократии. Они не послушались моей воли, нарушают брачные обеты, медленно разрушают мою страну, за что и будут наказаны». Все эти месяцы я думала над её словами, но так и не пришла к чему-то. Было неприятное ощущение, что на них нашлют какую-то гадость типа чумы или испанки, но…
— А есть какие-то точные данные? Ну, симптомы там или ещё что?
— Нет, — качал он головой, — только контакт с аристократией ограничили, конечно, неофициально. Кто ж среди этих лицемеров признает, что не всё можно купить…
— Магия же есть, — удивилась я.
— Магия тоже не всесильна. Так ещё и магов наших почти ничему не учат. Они лишь сохраняют силу для будущих поколений. Так говорит один мой знакомый, — кривился Хлыст.
— Они поступают в корне неверно, но не об этом сейчас, — прошептала я в ответ. — Что-то конкретное, кроме слухов и подозрений, есть?
— Целители ходят по домам аристократов. Раньше целитель приходил к ним максимум раз в три месяца, а сейчас каждую неделю. И каждый раз выходят не особо довольные, а это значит, что не смогли помочь.
— Почему? Может быть, мало заплатили?
— Вот ты наивная, — усмехнулся он, а потом опомнился: — Простите, миледи. Целители очень редки и о гонораре договариваются заранее. Если бы хоть кому-то из них заплатили меньшую сумму, они бы как минимум не вышли из дома, как максимум — вернули всё своё воздействие на больного, а может быть, и в большем объёме. Так что обманывать целителя никто в своём уме не станет.
— И что же это? — кусала я губы, всё больше приходя к выводу о том, что Богиня приложила к этому свою руку.
— Эпидемия. Некоторые уже начали прятаться от аристократов…
— А, — протянул Кабан, — последние новости обсуждаете? Так что происходит?
И смотрит почему-то на меня.
— Я понятия не имею.
— Так ты же слишком долго внедряешься в цели. Уж не сдружилась ли? — прищурился Кабан.
— Конечно, нет. Где я и где она, — хмыкнула я.
— Ну это как посмотреть, Авария. Ты явно аристократка, хоть и ведёшь себя свободнее.
— Это ещё ничего не значит. Она не должна ожидать от меня удара. А от кого никто не ожидает удара в спину?
Мужчины хмурились.
— От подруги. От того, кто долго рядом и не подвёл. И я собираюсь стать такой.
— Ладно, не рычи, Авария. Спой для нас лучше, — разулыбался Кабан.
— Обязательно, но что там с аристократией?
— Да никто ничего не знает. Так догадки. Просто в одночасье многие аристократы стали раскошеливаться на магов-целителей. И если первый и даже второй не вызвал удивления, то десятый озадачил.
— А что-то в их внешности или поведении изменилось? — Подозрения просто цвели буйным цветом в моей голове. Уж несколько месяцев прошло от моего посещения храма Богини с её обещанием наказать. Неужели это оно и есть? Если это болезнь, то уж очень похожа на эпидемию.
— Ничего особенного, — пожал плечами Хлыст, — все стали нервными, женщины стали закрыто одеваться, прям лишнего кусочка кожи не видно.
— Да ладно, — махнул рукой Кабан, — это же аристократия. У них всегда своя кухня была, у нас своя. Нам нечего бояться.
А я вот не была бы так уверена в безопасности. Если я правильно предположила, то при местной медицине ни травники, ни целители (не зная, в чём дело) не смогут помочь.
А ещё говорят, что Бог всех нас любит, Боги добрые… Ага.
— Так что? Споёшь? — выдернул меня Кабан из раздумий. Только и песня оказалась соответствующая:
Чёрный ворон, что ты вьёшься
Над моею головой?
Ты добычи не дoбьёшься,
Чёрный ворон, я не твой…
Ты добычи не дoбьёшься,
Чёрный ворон, я не твой…
Что ты когти распускаешь
Что ты песнь свою поёшь?
Коль добычу себе чаешь,
за то весточку снесёшь…
Коль добычу себе чаешь,
за то весточку снесёшь…
Завяжу смертельну рану
Я подарённым платком,
А затем с тобой я стану
Говорить про всё рядком…
А затем с тобой я стану
Говорить про всё рядком…
Полети в родну сторонку,
где у маменьки был мал,
И скажи ей потихоньку,
Что за Родину я пал.
Потихоньку, взяв за плечи,
Что за Родину я пал.
А отцу скажи отдельно,
Что я род не посрамил
И пред ворогом смертельным
Назад шагу не ступил…
И пред ворогом смертельным
Назад шагу не ступил…
Скажи братьям, скажи сёстрам:
Я хороший у них брат.
А к родимым семи вёрстам
Журавлём вернусь назад…
А к родимым семи вёрстам
Журавлём вернусь назад…
Передай платок кровавый
Милой любушке моёй,
Скажи ей: вояка бравый
Там женился на другой…
Скажи ей: вояка бравый
Там женился на другой…
Взял невесту тиху-скромну,
Легок шаг, в глазах огонь,
А сватами у нас были
Шашка вострая да конь…
А сватами у нас были
Шашка вострая да конь…
Встану рано, выйду в поле —
В небеса наш Дон течет.
Там без страха и без боли
Солнце красное встает…
Кручена струна пропела
Над моею головой —
Видно, смерть моя приспела,
Черный Ворон, я, брат, твой…
Видно, смерть моя приспела,
Черный Ворон, я, брат, твой…
В этот раз мужики в зале кабака молчали. Не было аплодисментов, посвистываний и всего прочего. Конечно, в прошлые разы песни были драйвовые, а сейчас…
— Вот, вогнала мужиков в уныние, — проворчал Кабан.
— Не в уныние, а раздумья. Какое настроение, такие и песни, — пожала я плечами, не собираясь извиняться.
Зато эти суровые мужики натолкнули меня на авантюрную идею. Если Ифор одобрит… Ха, а ведь в моей жизни остался всего один мужчина, к мнению которого я не просто прислушиваюсь, но если он не одобрит, то не пытаюсь настоять. И это осознание опять привело в уныние. Ну почему мне в мужья не достался Ифор? Риторический вопрос, конечно, но так хочется его задать одной невидимой дамочке. Притащить меня в другой мир она смогла, а мужа нормального организовать не с руки. Тоже мне, Богиня!
Шла по улочкам столицы уже на автопилоте, особо не присматриваясь ни к окружающим, ни к обстановке в целом. Я всё пыталась представить, какой гадостью Богиня могла наградить своих нерадивых подопечных. А зря.
До дома мадам Олорки, в котором я традиционно
