Скорее всего, это обморок. Возможно — голодный.
А вот этот пустой взгляд в пространство и полное молчание наводили на мысли о трудностях психологического плана. Только заниматься этим мы будем не сейчас.
С помощью туники я соединила свежие переломы, напитала ткани нужными микроэлементами, запаяла вокруг руки и обеих ног жесткие фиксирующие повязки, прошлась по ним конверсом — полежит наша Машенька пару дней, а потом сможет активно двигаться и заниматься. Если брать во внимание её предыдущий образ жизни, то движение для неё — огромная часть жизни, и сбрасывать это со счетов не стоит.
Но прежде всего — восстановление баланса организма, а попросту — откормить жившего впроголодь ребёнка. Мои соображения плотно переплелись с информацией, выдаваемой Всёлей. Мысленно мы обсудили, с каких питательных веществ начать сейчас и что можно ввести только завтра.
Ещё один флакон воплотился в руках, и я заменила опустевший в помпе – она исправно перекачивала по каплям лекарства в организм девчонки.
— Машенька, — я разговаривала с ней, но казалось, что сама с собой — она всё так же молчала и не реагировала. — Надо тебя покормить. Пока вот так, а попозже я тебе какого-нибудь супчика сделаю. Какой ты любишь?
— Ума-шен умерла, — сказал ребёнок и чуть заметно улыбнулся.
Я не ожидала ответа, а уж такого — тем более. Поэтому подавилась и закашлялась. А потом возмутилась:
— Ещё чего! Даже не думай!
А в голове тихой, но тревожной сиреной прозвучало всёлино: «Она нужна мне живой!»
Вот как? Интересно. Но и с этим мы разберёмся попозже — не до того: лицо ребёнка страдальчески сморщилось.
— Ума-шен хорошо: не больно, нет голода, тихо. Можно отдыхать, — слеза покатилась из глаза по виску. — И здесь тепло... Так не бывает. Ума-шен, наконец, умерла?
И она улыбнулась, всё так же глядя на свет круговой лампы.
Стоп, стоп, стоп!
Я наклонилась над ней так, чтобы наши взгляды встретились. Она меня, похоже, не видела, но казалась вполне счастливой.
Что же эта плосколицая задница с ней делал, что девочка рада смерти?
— Она нужна мне живой! — взвыла Всёля.
— Да что с тобой, Всёля?! Она вообще случайно подобранный, никому не нужный ребёнок.
— Она не случайный ребёнок! Ты привела меня к ней неслучайно, и она нужна мне живой! Живой и счастливой!!!
Это вообще уже никуда не годилось! Ладно живой: у нас со Всёлей есть правило, мы его никогда не обсуждали, но наши пациенты, которых мы считаем гостями, никогда не умирали. Было бы нелепо хоронить гостей. Ведь так? И тут всё понятно – спасти любого! Обязательно! Но вот чтобы еще и счастливыми сделать?..
Я вздохнула.
— Ладно, Всёля, помолчи! Дай подумать.
Так... Что она там сказала? Ей не больно, не хочется есть, можно отдыхать? Интересный набор. Странный, но интересный. Значит, поработаем с тем, что есть.
— Машэ, больше никогда не будет больно, можно будет есть, когда хочешь, и нужно будет обязательно отдыхать. Понятно?
— Так не бывать, — прошептала девчонка, не отводя взгляда от круговой лампы над моей головой.
Задумалась. Что она имела в виду? Не будет больно, можно есть и нужно отдыхать?
— Думаешь, что так не бывает?
— Не бывать… — совсем уж одними губами прошептала она.
И я качнулась в сторону, чтобы она не увидела моих слёз, отвернулась. Сморщилась, вытерла глаза. Да мои родители — просто божьи посланцы! Разве что Игорь мог бы кое-чему научить широкоплечего.
Опять наклонилась к девчонке и твёрдо прошептала:
— Я обещаю, что всё это будет! Понятно?
Она невыразительно качнула головой.
— А отдохнуть нужно. Это обязательно! И если появится боль, немедленно зови, нельзя терпеть! Понятно?
Она наконец сосредоточила на мне взгляд.
— Госпожа богиня? – пересохшие губы еле-еле пропускали слабый голос.
Я нахмурилась, а потом поняла.
— Нет, — сказала с усмешкой (кажется, я начала понимать её странный способ выражение мыслей) и выпрямилась, — я не богиня! Просто не люблю, когда люди умирают. Всё, отдыхай.
Что ж, пора и мне отдохнуть. Устала. Потянулась всем телом.
— Снять тунику!
Лекарства сейчас начнут действовать – в последней порции было снотворное – и девчонка уснёт. Во сне регенерация всяко проходит быстрее. А завтра утром проверю её и, если всё будет хорошо, вплотную займёмся восстановлением организма. Начнём с высококалорийной разнообразной диеты, а закончим… вот хотя бы причёской и что там ещё нужно, чтобы молоденькая девочка чувствовала себя счастливой? Я оглянулась на Машэ.
Оглянулась и поняла – напрасно я сняла тунику прямо здесь, при ней. Приказ был мысленным, она его не слышала, но мелькание белых пластин моей брони, похоже, заметила. Потому что в её взгляде я прочитала вечный приговор: «Меня спасла богиня!».
Совсем я расслабилась тут в одиночестве. Надо быстро менять направление её мыслей.
— Ты что из еды любишь? — спросила тихо, а девочка, чуть потеряв благоговейное выражение, задумалась, нахмурилась, и в её чертах проступило недоумение.
Слёзы были ещё очень близко, и от этого мне хотелось закрыть лицо руками и поскулить. Да этот ребёнок вообще знает, что бывает еда, которую можно любить меньше или больше? А что еда бывает разная?
— Хорошо, сама разберусь. А ты отдыхай. Поспи.
***
Рано утром я стояла в своей столовой («Цибим ауле!»), и думала — что едят такие дети, как Машэ?
Всёля транслировала мне живые картинки о жизни в том мире, где я раздобыла себе эту заботу. Земли тощие, пара десятков растительных культур, живность пустынь и степей, которые могут служить пищей, – насекомые, змеи, мелкие грызуны.
Фу, какая мерзость! Да и в рационе у меня такого не предусмотрено. Но девочке обязательно нужен белок, а ещё — кальций... Мясо, лучше жирное, можно жареное или запеченное, много углеводов, фрукты. Вот только к грубой, тяжелой пище она не привыкла, да и после ушиба головой ничего плотнее бульона пока не пойдёт.
— Суп, лёгкий, — и из приёмника показалась белая плошка с прозрачным бульоном.
Сверху плавали два листика ароматной зелени, на дне чуть темнели маленькие кусочки мяса. Пригляделась. Нет, это не мясо. Это морские рачки — креветки. Ну что ж, логично – легко, не жирно, ароматно, питательно и для костей полезно. И немного для начала. Ещё ведь надо понять реакцию организма.
К тому моменту, как наша гостья, немного подлеченная и отоспавшаяся, сидя боком на транспорте, была доставлена в
