жену удовлетворяешь? Не удивлюсь если она ходила на лево.
Андрей тихонько похныкивал, несколько раз он пытался сорвать цепи с рук, но это приносило лишь боль и раны на запястьях.
Глаза окончательно привыкли к тусклому свету, и можно было разглядеть избу внутри.
Стены увешаны полками, на которых стояли банки неизвестно чем наполненные. Различные шкуры животных, части их тел, но глаза Андрея приковала к себе полка над печкой, на ней стояли человеческие черепа. Точное их количество рассчитать не было возможности из за плохого угла обзора.
– Бабушка вы получили, что хотели, отпустите меня.
– Что я получила, скорострела? Не об этом я мечтала, когда мне дали самого накачанного парня.
Нина ходила по избе с недовольным видом, собирала какие-то инструменты, подготавливала баночки.
Когда она все это начала складывать рядом с Андреем его тело затрясло от страха.
– Ч-ч-что вы будете делать? Пожалуйста, отпустите меня, я сделаю все, что вы хотите. Я, я вас трахну, у меня не получалось потому, что я прикован, а если вы меня освободите, обещаю вам понравится.
Нина подошла к голове Андрея и положила ему руку на рот, – внучек одно дело ты уже запортачил, – она улыбнулась, – вот скажи, что может быть проще трахнуть старуху?
Старуха протянула свободную руку и взяла нож.
– Нет, нет, – сквозь слезы начал говорить Андрей. – Ты старая сука, ты просто тупая сука.
Нож вошёл в левый глаз, но ровно настолько чтобы подцепить его.
Когда глаз немного вылез из глазной орбиты, Нина резко второй рукой схватила его и вырвала. Кровь полилась на стол, на пол и начала затекать в рот вопящего Андрея.
За окном раздался смех, Нина подошла к окну за ним толпились дети Ваньки Громова. Бабушка помахала им рукой и показала глаз, в ответ дети весело захлопали. Она приоткрыла форточку и выбросила глаз в нее, – ловите, больше не получите, смотрите не шумите тут, – и закрыла окно.
Подойдя к своему недавнему горе любовнику, Нина посмотрела на его пах, она положила руку на его яички и крепко их сжала, очередной истошный вопль раздался в избе. Натянув яички, она одним взмахом отрезала их, Андрей отключился.
– Слабак, – сказала Нина и принялась приводить Андрея в чувства. – Эй, милок проснись, – повторяла старуха и ножом резала кожу на груди.
С кашлем и криком Андрей пришел в себя.
– Все мне надоело, я устала.
– Вы меня отпустите, вызовите мне врача, прошу вас, – еле слышно проговорил Андрей.
Нина подошла к окну, открыла форточку. Дети все еще смотрели на все происходящие истязания.
– Детишки, хотите бабушке помочь? Дети закивали головой, – тогда все в избу, берите любые инструменты и накажите этого плохого дядю за то, что он обидел бабушку.
Дети дружно забежали в дом, Андрей с ужасом смотрел на людей окружавших его, в их руках были ножи, щипцы, пилы, молотки.
В голове Андрея кружилась лишь одна мысль, – скорей бы умереть.
***
В церкви находилось пять человек – священник и его постоянные прислужники, умом они не блистали, но приказы выполняли точно и безоговорочно. По верности они могли дать фору любой собаке.
– Завтра важный вечер, и я хочу, чтобы все прошло отлично, не так как в прошлом году, да Бобик? Ты же не хочешь опять все испортить?
– А, что я господин священник, я не виноват, он, тот парень, ну который это спрыгнул, он сам там, что-то сделал и как то само получилось, – виновато оправдывался Бобик.
– Конечно сам, – Виктор отвесил оплеуху Бобику, – сам блять, а руки ему кто не завязал. Бедная Мария Гавриловна, этот ублюдок ее вилами проткнул. Хорошо Сизовы подоспели, жалко, что они его забили сразу. И в жертву Атору пришлось приносить козу. А хотели тебя дурака, скажи спасибо, что я тогда все уладил, в этот раз сам будешь выкручиваться.
– Спасибо, – еле слышно пробубнил Бобик, опустив голову.
– Короче, все как всегда. Сначала наши девушки поют песни, затем дети показывают различные физические упражнения. Так что еще у нас было из увеселительных мероприятий?
– Ещё вы забыли кулачные бои, – заговорил Тузик.
– Точно, кулачные бои, даже не знаю, кто в этом году будет биться, может…, – Виктор обвел взглядом своих слуг, – Сизовы и Громовы. – Все рассмеялись.
– Вы такой смешной, – только договорив, Бобик словил вторую оплеуху и замолчал.
– Продолжим, запомните самое важное, первым выкатываем жертвенную телегу. На ней должно быть много хвороста и соломы, а в самом верху должен быть привязан наш дар богу, хорошо привязан. – Все посмотрели на Бобика, а он опустил глаза.
– Лопух ты привез то, что тебе было поручено, – обратился священник к еще одному мужчине.
– Да хозяин, все как вы и сказали ящик фейерверков и два ящика динамита и моток фитиля.
– Отлично, надеюсь, никто из вас не проболтался про завтрашнее возвышение. – Все отрицательно покачали головой.
В церковь вошел Олег Сизов. Он обвел церковь взглядом, у трибуны на лавках сидели "Паршивые овцы" так называл Олег прислужников священника, а сам Виктор стоял за трибуной.
Все внимание теперь было привлечено к медленно идущему человеку.
– Пошли вон, – сказал Олег, слуги посмотрели на своего хозяина.
– Идите, идите нам поговорить нужно, посмотрите как дела в подвале.
Последним уходил Лопух за что и получил пинок от Олега.
– Батюшка мы готовы к завтрашнему фейерверку?
– Готовы, – сказал Виктор и они оба рассмеялись.
Олег подошел в плотную к трибуне, – дома заминирую я сам, пока все будут смотреть на подношение этому чертовому богу. Церковь нужно заминировать сейчас, потом может не быть времени. Когда все зайдут в церковь для вечерней молитвы, тебе нужно будет как то выйти из церкви чтобы мы могли ее запереть, под каким предлогом ты будешь выходить из церкви сам придумай.
– Первой церковь думаешь взрывать или дома?
– Я думал одновременно, главное чтобы в церкви были эти ублюдки Громовы всей своей жалкой семьей.
– Олег ты даже не представляешь, как мне не хочется уничтожать свою деревню.
– Мы построим новую деревню и наберем новых жителей, у которых будет не так много своего мнения, а тут не ровен час будет бунт и наши жопы будут следующими гореть на костре.
– Мне двенадцатый сказал что у Громовых были тайные собрания на которых обсуждали смену власти в деревне, так что ты не жалей этих неблагодарных ублюдков.
***
Маша очнулась, но глаза были слипшиеся от слез, крови и слюней ее насильника. На долю секунды в голове пронеслась мысль, что это был лишь страшный сон. Эта самая мысль была так прекрасна и
