ей сейчас не хватало. – Поехали. Хорошие новости мне сейчас нужны как никогда.
Коротко попрощавшись с матерью, Лилия зашла с Мэри в грузовой лифт, в дальнем углу которого стояли две молодые медсестры.
– …бесплодие, – услышала Лилия середину разговора. – Представляешь, ни одного ребёнка за девять дней. В целом городе… самому молодому человеку в Гибралтаре сейчас полторы недели, и того зачали где-то в деревне.
– Что ж это за вирус-то такой? – спрашивала вторая.
Обрывок разговора удивил Лилию, она слышала нечто о вспышке бесплодия, но думала, что это очередные слухи.
Медсёстры вышли на шестидесятом, и тут Мэри прорвало. Видно было, как сильно она сдерживалась, чтобы не заговорить раньше времени.
– Я наконец смогла всё устроить! – сказала она, взяла за руку Лилию и запрыгала, отчего показалось, что лифт застрянет. Её радость и энтузиазм били через край.
– Что устроить? – спросила Лилия, но Мэри так радовалась, что даже не услышала вопроса.
Лицо девушки было красным, она готова была взорваться от бушевавшей внутри энергии.
– Ты даже не представляешь, насколько я крутая! Ну скажи это!
– Что сказать? – усмехнулась Лилия.
– Скажи, что я круче всех!
– Ты самая крутая крутяшка в мире!
– Так и есть, – подтвердила Мэри, и они обменялись взглядами.
Ни к одному человеку, не считая семьи, Лилия не испытывала такой привязанности. За короткое время Мэри стала для неё настолько близкой подругой, что она больше не представляла свою жизнь без неё.
В холле больницы они подождали, пока к ним присоединится телохранитель Лилии – молчаливый мужчина лет пятидесяти, в котором смешались все виды славянских кровей, из-за чего он выглядел как персонаж, сошедший с иллюстраций детских сказок: невысокий, широкий, с мощной грудью и маленькой шеей. Только звали его совсем не по-славянски – Зак, что было сокращением от ещё более странного Закофилд.
За время службы он ни разу не обратился к Лилии по личному делу. Он всегда следовал за ней словно неодушевлённый предмет, привязанный цепью. Больше десяти лет Зак был её тенью, и за это время Лилия успела привыкнуть к нему, словно это её личный пёс. Безвольный и безэмоциональный. Иногда она гадала, что он подумает, если вдруг застанет её без одежды, переодевающейся после душа. Наверняка скользнёт взглядом и скроется без единого намёка на похоть. Он не видел в ней ни личности, ни тела, ничего. Для него Лилия была лишь объектом, который нужно охранять.
Когда Зак и Хи находились в одной комнате, между телохранителями росло напряжение: Хи считал Зака тупицей. Но так он думал о многих людях, в том числе о самой Лилии. Она видела это в его взгляде.
– П-привет, Лилия! Доброе утро! – услышала она голос Бернарда.
У заднего входа в больницу стоял фургон, где их встречали два человека из «людей Ирвинга». Это была четвёртая по численности группировка Гибралтара, уступающая «Деше», «Тозоку» и «Бон Месси». В неё входили триста человек, контролирующих жёлтый квартал.
Раньше главой группы выступал Клайд Ирвинг, управлявший ею больше сорока лет, но после его смерти управление перешло к Реджинальду Ирвингу, не продержавшемуся и трёх месяцев. Несколько дней назад Редж лишился головы, и управление перешло к Мэри Ирвинг.
Несмотря на двадцатилетний возраст, подруга Лилии унаследовала управление целой бандой и справлялась с этим неожиданно легко.
– Привет! – помахала в ответ Лилия.
Перед ней стояли заика Бернард, как всегда одетый будто агент похоронного бюро, и гигант Вадим, не изменяющий шортам. На правых руках обоих недоставало больших пальцев.
– Куда мы направляемся? – спросила Лилия.
– Мэри тебе разве не сказала? – спросил гигант. – Мы ведь…
– Тс-с, – прервала их Мэри. – Она сама увидит.
От такой загадочности Лилия слегка напряглась. Если бы она не знала этих людей, то решила бы, что её прямо в этот момент похищают.
Бернард придержал дверь девушкам и вошёл в кузов за ними. Телохранитель устроился на переднем пассажирском. Вадим сел на водительское сиденье, ввёл место назначения на экране приборной панели, и автомобиль начал крутить руль, разворачиваясь в нужную сторону.
– Что вы задумали? – спросила Лилия.
– Это сюрприз, – ответила Мэри весело и немного нервозно. Она то и дело следила за временем на фитнес-браслете и каждые полминуты проверяла экран своего «Самсунга», чтобы убедиться, не пришли ли новые сообщения.
Автопилот за время поездки трижды менял маршрут из-за митингующих, блокирующих дорогу в разных частях города. Шли третьи сутки бунтов, но волнения не утихали. За последний день жители Гибралтара разрушили так много магазинов и перевернули вверх ногами столько общественных мест, что город быстро превратился в свалку. Не существовало квадратного метра во всём городе, где не лежало бы разбитое стекло, мусор из перевёрнутых баков или сбитый почтовый дрон, превратившийся в груду пластика и проводов.
Безработица в двадцать шесть процентов, которая возмущала жителей, за ночь выросла ещё больше. Бунтующие выражали своё недовольство, но ничего конкретного этим не добились, лишь ухудшали своё собственное положение, ведь на восстановление города уйдут средства с налогов ещё работающих людей.
В последние дни заметно снизилась активность дронов, поезда стали ездить реже, и в городе продолжали работу лишь рекламные голограммы. Одна из них обратила внимание на двигающийся фургон и сделала приглашающий жест посетить торговый центр с товарами для детей. Само же здание, куда указывала прозрачная женщина, выглядело так, словно там произошёл сначала пожар, затем потоп, а следом землетрясение. И в довершение ко всему его изрисовали ужасного вида рисунками кислотных цветов.
Один из прохожих внезапно решил перебежать дорогу перед грузовиком, и автопилот едва извернулся, чуть не сбив человека. От внезапного манёвра люди в салоне посъезжали со своих кресел.
– Чёртова кегля, – выругался Вадим. – Не понимаю, что у таких в головах?
– Л-лилия, как ты относишься к р-рыбным ресторанам? – обратился к ней Бернард, он заикался вдвое больше обычного и даже вспотел. Его слегка косые глаза разъехались в разные стороны, а рыжие волосы будто встали дыбом.
– К рыбным ресторанам? – переспросила она, застигнутая врасплох необычным вопросом. – А почему ты спрашиваешь?
– Здесь н-неподалёку есть отличный р-рыбный ресторан, и, кажется, он ещё цел…
– Я однажды обедала в лагуне на острове Самха. Там располагался бар, где готовили блюда из свежей рыбы. Он был целиком построен из дерева и продувался ветрами, словно его соорудили рыбаки в прошлом столетии, но как же там было вкусно! И неожиданно дёшево: мой счёт был всего на пятьдесят долларов. Не считая вина – его я взяла за восемьсот.
– Так д-дорого! – тихо ответил Бернард, однако следующий вопрос он задать не успел, его перебил Вадим.
– Я однажды обедал в рыбном ресторане, и это был просто улёт! – произнёс он, перекрикивая сирену полицейской машины, проехавшей мимо них. Голос у Вадима был мощный, он мог перекричать даже пожарный гудок. – Мы с женой оба там отравились и потом дристали так, что половину веса потеряли. Но зато поели на славу, а главное, бесплатно. Ни в одном другом ресторане я больше не испытывал столько эмоций!
От этой истории Мэри скривилась, а Лилия засмеялась. Грубоватая манера выражаться не успела ей надоесть, и подобные рассказы поднимали ей настроение.
– П-послушай, я х-хотел… – начал Бернард, но Вадим снова его перебил:
– В другой раз мы с женой пришли выпить кофе в небольшое кафе, и представьте, на что попали! Там был двойной банкет: юбилей у пожилой леди и развод, который отмечала дама в компании подруг. Мы пообедали за каждым столом, я произнёс два тоста, а потом нам предъявили счёт за еду! Я сказал жене уходить, пока буду рассчитываться, а сам пошёл в туалет, вылез через окно и вниз со второго этажа. Растяжение, и четыре месяца в повязке…
– Т-тихо ты, – на этот раз перебил его Бернард. – Я хотел спросить… Лилия, хочешь…
– Приближаемся, – произнесла Мэри, глядя на карту в телефоне.
В один момент фургон спустился с эстакады под землю – под Гибралтаром располагалась широкая сеть автомобильных дорог, по которым ездили только грузовые дроны. Поэтому невозможно было определить, в какой части города они оказались.
– Л-ладно, потом, – продолжил Бернард поникшим голосом.
Они въехали на широкую подземную парковку, где стояли сотни автомобилей, из них больше десятка – премиум-класса.
