что? Ты все равно пьешь пьяную вишню только.
— Не только. Ой, пошли развеемся.
— Я не знаю, что сегодня этот капитан учудит. Расследование предполагает ночные вылазки.
— Мда-а. Не весело тебе. Но может, если он сегодня никуда не потащит тебя, то сходим?
— Не знаю. Во сколько ты хочешь?
— Давай в полдесятого.
— Что в полдесятого?
Последняя фраза принадлежала Эндари, застывшему в дверях. Так быстро открыл, что даже я, сидящая лицом к двери, не успела вовремя предупредить.
Николетт понимала, что ее застали врасплох. Видела по ее растерянному взгляду, мой-то показывал «Я же говорила». Но внешне она легко умела надевать маску высокомерия, небрежности и легкого холода, разговаривая чуть хриплым голосом. Одним движением она развернула стул на одной ножке, почти не меняя позы и наклонила голову в бок.
— Здарова! — голос Николетт был очень спокойным, как будто ничего не произошло.
— Эндари, — представился он.
— В курсе-е.
— Николетт, кажется, да?
— Верно.
— Была на свадьбе у нас.
— Ага, свадьбе.
Жаль она была без зубочистки, я обожала смотреть, как она вертит ее в зубах, раздражая собеседника. О! Он не выведет ее из себя.
— Так куда вы собирались? — спросил Эндари.
— В бар «Тигры в клетке», если у тебя нет ночью дел с Рейни.
— Нет, не планировалось. Тебе ужин приготовить? — спросил он.
Пауза. Николетт разворачивает одной ножке стула одним движением ко мне.
— Ужин? — спрашивает меня.
— Ужин? — тупо повторяю ее вопрос, глядя на капитана.
— Ты поздно вернешься. Сделать ужин? Если ты, конечно, разрешишь орудовать твоей кухней.
— Твоей кухней? — у подруги пробились удивленные интонации. — Что он собрался делать в твоей квартире?
— Я там сплю.
Пауза. Николетт не моргая смотрит на меня.
— То есть ты живешь у Рейни?
— Пока в Лероне, да.
— То есть это как?
— Ну я прихожу, разуваюсь, принимаю душ и ложусь спать. Ты не знаешь, как люди спят?
Николетт молчала, я видела по ее гневно раздувающимся ноздрям, что он ее вывел из себя. Смог все-таки. Гад! Я считала ее невозмутимость скалой, что нельзя разрушить. Зачем он убил эту веру в нее?
Я прошла к шкафам, чтоб видеть их обоих.
— Я знаю, как люди спят. А как спишь ты, не понимаю.
— Чаще всего на спине.
Она резко встает и поворачивается к нему лицом, смеряет его взглядом с ног до головы.
— Я надеюсь, на диване?
— Тебя волнует, не сплю ли я в ее постельке? — он улыбнулся. — Спроси у нее.
Она вопросительно смотрит на меня, от чего я готова взорваться. Но я отвечаю спокойно, лишь слегка раздраженно.
— Николетт, ты серьезно? На диване он спит.
— Ладно. Встретимся вечером, дождик.
Она выходит из кабинета с хлопком закрыв дверь. Да… разговор будет интересный в баре.
— Дождик? — переспрашивает меня Эндари.
— Детское прозвище, ничего особенного, — отвечаю я.
— В честь чего? Много плакала?
— Я? — свистяще спросила его. — Нет… То есть…
Ну отчасти так и есть, но не совсем. Но рассказывать не хотелось. И опасно.
— Да, я много плакала в детстве. — Я закатила глаза от расспросов. — Полагаю это нормально, я же игрушечный ассасин.
— Нет, не нормально.
Он опять оказался слишком близко, смотрел снизу-вверх, а я упиралась ему грудь.
— От чего ты плакала?
— Дети часто плачут.
— А сейчас?
— Что сейчас?
— Сейчас ты плачешь?
О, да! Недели три назад я валялась в истерике Нитты, чувствуя себя снова маленьким ребенком. Но такое бывает редко. Но зачем эти подробности моему противнику.
— Я уже не ребенок.
— Это верно, — ответил он, обдав меня горячим дыханием.
— Ты опять подошел слишком близко.
— Ты опять хочешь убежать?
— Нет, просто, чтоб ты отошел.
— Это одно и то же!
Я резко подняла голову, находясь опасно близко от его лица и надула губы.
— Ты опять болтаешь глупости! Идем, пора на мост!
Мы вышли из здания гильдии, я на ходу решила спросить:
— Почему не на мост сразу пошел?
— Пораньше освободился.
Я лишь слегка кивнула.
К огороженному участку никто не подходил. Эндари посмотрел на меня. Я воткнула анализатор в то же место и проверила показатели.
— Слой разрушен. Можешь пускать прану.
Он наклонился и принялся считывать поверхность. Теперь он хмурился сильнее чем в прошлый раз. Ну еще бы! Думал, самый умный? Он стал по поверхности скользить руками, почти опустившись на четвереньки, снова принюхивался, наклонялся, будто послушать хотел. Поправил нервно волосы и шумно вздохнул.
— Что такое?
— Я… чувствую еще кровь. Не только того Рафиуса.
— Рафиуса? — переспросила я.
— Имя того, кого убили. Так вот… я вижу кровь, ее фантомные следы. Но не могу отследить, не могу понять кому принадлежит. Мужчине или женщине, как он двигался, что брал в руки. Проверь анализатором еще раз все.
Я снова воткнула щуп в землю, думая о том, как много он мог считать, если бы я не полила все раствором. Я покрутила настройки, мне высветились снова цифровые значения.
— Походу разрушающий все-таки подчистил все.
— Невозможно, мы же открыли вовремя.
— Не совсем. Прошло почти двадцать четыре дня. Вещества были на стадии разрушения. Поэтому ты не можешь опознать больше ничего.
— Распечатывающий должен был подействовать. Может он не так распечатал и вступил в какой-то взаимодействие с материалами?
— Возможно, я же говорила, что он сложный в изготовлении.
— В любом случае, спасибо. — Он легонько погладил меня по плечу, я слегка отошла, почувствовав дрожь в теле.
— Но мы ни к чему не пришли.
— Не совсем, — улыбнулся он. — У нас была битва, убийца тоже был ранен. Возможно где-то поблизости, не на мосту, разумеется, ведь он наверняка полил весь мост, есть еще следы крови, или ногтей, или волос. Или еще что-то. Будем изучать все. Также, этот кто-то способен был оторвать кусок перил, значит сильный. Впрочем, слабый Рафиуса и не убил бы. Также…
— Да? — я внимательно его слушала.
— Кто-то заметает следы очень рьяно, перестраховываясь обо всем. Но в каком-нибудь моменте он точно промахивается. Когда переживаешь о каждой мелочи, одна из них всегда прокалывается.
— Будем надеяться.
— Я пойду еще Нитте сдам отчет, она тоже должна быть в курсе. И напишу в Карос.
— Хорошо я буду кабинете.
— Ты вечером зайдешь перед баром?
— Да, мне нужно будет освежиться и переодеться.
— До вечера!
Он смотал ограждение и затерялся в толпе. А я мысленно поставила еще галочку.
Все получилось. Действие распечатывающего было замедлено малой дозы черной серы, которая является ускорителем, слой не разрушился до конца. Я смазала кинжал одним из действующих веществ, что есть в разрушающем растворе. Воткнула в землю, перед тем как проверить щупом, капля вступила в реакцию, уничтожая
