на дуэль, а после размазать по панорамному окну.
— То есть вы хотите сказать, что не справляетесь даже с Платоном? — прогрохотал граф. — Дафнюшка, ты точно хочешь заниматься у этого человека?
— Я хочу учиться вместе с братом, — сказала я. — Если ему не нравится господин Бонье, то и мне тоже!
Господин Бонье выглядел так, словно я ударила его в челюсть.
Потому что следующими словами графа были:
— Фекла, приведи Платона. — приказал граф, неловкой маячившей возле меня горничной, и немедленно перевел взгляд на меня:
— Давай спросим у него, нравится ли ему господин Бонье.
И потому, что было кое-что, о чем граф пока не знал.
Я уже посещала занятия господина Бонье.
И я-то точно знала — он не нравится Платону.
Платон мечтает утопить его в фонтане.
Глава 5
Как только Фекла рассказала мне о невероятно питательной диете из знаний о способах столовой сервировки, и как долго можно игнорировать окружающих без ущерба для репутации, я понеслась в библиотеку со скоростью близкой новому мировому рекорду.
Хотя, как знать, какие рекорды были в этом мире.
Фекла бежала за мной.
— Юная госпожа, постойте!
— Я не передумаю!
— Да нет же, — закричала она, — вы бежите не в ту сторону!
Так что мне пришлось сделать дополнительный крюк по поместью, прежде чем толкнуть двери библиотеки и встретиться с мелкими, поросячьими глазками господина Бонье.
— Никаких посторонних на занятии! — выкрикнул он, размахивая зажатой в кулаке линейкой, и его взгляд метнулся мне за спину, туда, где переводила дыхание Фекла. — Не хватало мне еще, чтобы прислугино отребье шлялось тут как у себя дома! Проходной двор, ей богу!
Фекла замерла.
Я замерла.
Платон, по-прежнему стоявший с вытянутыми вперед руками ладонями вверх, возмущенно фыркнул.
— Это Дафнюшка, — неожиданно для всех выдал он, копируя слащавую манеру своего отца.
Дальнейших пояснений не последовало, так что господин Бонье только сильнее разозлился.
— Замечательно, юный господин! — издевательски воскликнул он. — Вы помните, как зовут дочь поломойки, но не в состоянии запомнить, какую руку подавать барышне, при приглашении на танец! Конечно, чего еще можно было ожидать от избалованного мальчишки!
— Да как вы смеете! — задохнулась от возмущения Фекла.
— Это Дафнюшка, — продолжал гнуть свое Платон, наградив Бонье очень осуждающим взглядом.
По его лицу становилось понятно — кругом одни идиоты, и только он один непонятый гений, вынужденный дрейфовать в океане тупости на единственном хлипком плоту из человеколюбия.
Для голодного парня так он и вовсе был просто образец хороших манер.
— Я сказал — вон отсюда! — вопил господин Бонье. — Не то, обещаю, граф узнает об этом первым же делом, как переступит порог! И вы обе вылетите отсюда на раз-два!
Мы на уроке этикета — напомнила себе я, стараясь абстрагироваться от рвущего уши крика.
Главное — вежливость.
— Первым делом граф узнает, что вы лупите его сына линейкой по рукам, — мило улыбаясь сказала я, достаточно было и одного взгляда, чтобы сопоставить факты. — Потом, что его дом — это проходной двор. И наконец, что его жена — поломойка.
— Что? — опешил господин Бонье.
— Это Дафнюшка, — в третий раз повторил Платон, наконец встряхнув руками, а после этого взлохматив ими и без того похожие на воронье гнездо волосы.
Ну, хоть что-то общее у нас было.
Моим любимым словом с недавних пор стало его имя, его любимым похоже — мое, прямо-таки настоящая семья.
Семья попугаев.
Заржавевшие шестеренки в голове господина Бонье наконец закрутились, и он расплылся в противной скользкой улыбочке.
— Ах, так это юная госпожа. Какое удовольствие видеть вас, — поистине заслуживающая зависти скорость переобувания. — Вы хотели воспользоваться библиотекой? Вынужден буду просить вас подождать, пока у юного господина не закончится урок.
Я не могла этого понять.
Платон был родным сыном графа, будущим хозяином его земель.
Я была никем.
Тем не менее, господин Бонье выглядел так, словно скорее откусил бы себе пальцы, чем запустил в меня линейкой.
Потому что я бы непременно пожаловалась матери, а та графу, в отличие от Платона, который в любой ситуации предпочитал молча разносить что-нибудь на территории усадьбы, лишь не привлекать никого к своим проблемам?
Это сила привычки?
— Нет, — я расплылась в похожей улыбке. — Я хотела бы присоединиться к уроку. Отец хочет, чтобы я поскорее выучила придворный этикет, а вы — лучший учитель!
Граф собирается нанять мне учителей? Значит, хочет.
Остальное — детали.
Думай теперь что хочешь, но я отсюда не уйду.
Брови Платона медленно поползли вверх и скрылись под челкой.
— Брат уже давно занимается, — продолжила я. — Я буду равняться на него!
— Юный господин плохой пример дл-
— Платоша, — ну, как тебе такое, а, не только же мое имя можно коверкать в этом доме, — а что у тебя выходит лучше всего? — перебила я, начисто игнорируя присутствие господина Бонье. — Фекла сказала, что в столовом этикете тебе просто нет равных!
Платон, казалось, особой разницы не заметил, он вообще никак не отреагировал на обращение, только перевел взгляд на Фелу и безмолвно ткнул в себя указательным пальцем, как бы спрашивая у нее, точно ли я сейчас говорю о нем.
Та развела руками.
Прости меня, Фекла, но это для дела.
— Вы хотите выучить столовый этикет? — кисло поинтересовался господин Бонье.
— Конечно! — воскликнула я и в несколько шагов добралась до Платона, вцепившись в рукав его рубашки и начисто игнорируя его недобрый взгляд и вялые попытки подергать рукой в надежде вырвать ее. — У нас с Феклой уже все готово!
— Что готово?
— Завтрак.
— Юная госпожа, дело в том, что-
— Фекла как раз сказала, что Платоша еще не завтракал, так что получится очень наглядно! Вы расскажете, он покажет, и я сразу же все запомню!
И я потащила Платона прочь из библиотеки, пока мерзкий Бонье не успел вякнуть что-нибудь еще.
Под неуемные вопли Бонье мне удалось запихнуть в Платона кашу, пару булочек с маком и яблочный сок, что я посчитала поистине невероятным достижением.
Платон с набитыми щеками походил на хомяка, и пристально пялился на меня, продолжая сосредоточенно жевать. Несколько раз он оборачивался к Фекле в поисках объяснений, но та только пожимала плечами.
Заглянувший на шум управляющий объявил, что граф и графиня задержатся по делам на несколько дней, и это означало только одно.
Господин Бонье, пора скрестить наши ме… ножи для масла!
Не сказать, что Платон был безумно рад моей компании.
Он вообще особо не демонстрировал собственных эмоций, а после уроков неизменно сваливал в неизвестном направлении. Меня успокаивало только то, что обед и ужин Фекла
