покрывается коликами. Следит внимательно, пусть и делает вид, что за всеми приглядывает.
Уже нет смысла скрывать от себя — он мне нравится. И ночью, когда меня искал, я спряталась специально. Знала, что он пойдёт на поиски. И пришёл. Прям рыцарь, коня только не хватает.
Вот дрянь! Селезнёва к нему со своим кремом подкатила.
Откажи!
Нет…
Что ж ты такой безотказный?
Ну, держись пернатая!
Глава 9
Саундтрек: Нексюша — Лето18
Утро нового дня и новой жизни. Взрослой… С сегодняшнего дня я официально имею все права, в том числе и водительские. Полгода дожидаются, когда я их заберу.
Родители, как и обещали, приехали вместе с огромным тортом в спортивной теме.
Круто! Кондитер постарался. Естественно, ели его всем отрядом.
Тут и подвернулся момент отомстить Селезнёвой за вчерашнее. Крем за крем… Только этот прилетел резко в лицо, вернее — лицо встретилось с куском торта на тарелке.
Вот она визжала, растопырив пальцы и вытирая остатки десерта с рожи.
Хорошо, родители не видели моей выходки — отвлекла директриса, показывающая отцу проблемные места в лагере, с надеждой выбить деньги на обновление из бюджета. Мать разговаривала с Гордеем. Когда они вернулись, Селезнёва уже отмылась и привела себя в порядок.
— Дочка, поздравляю тебя с днём рождения! Сегодня ты вступила во взрослую жизнь. Хочу, чтобы она у тебя была безоблачной, — поздравил отец так, чтобы все услышали. — И я помню своё обещание, — достал из кармана небольшую коробочку. — Не смотря на то, что был уговор на месяц, я всё же решил не оставлять тебя без подарка.
Он протянул мне футляр.
Я догадываюсь, что там, но все смотрят с любопытством.
— Открывай, Макс! — подпихивает в бок Кирюха.
Внутри ключи от бумера. По спальне проносится лёгкий шёпот. Я вытаскиваю ключи и показываю всем.
— Машина ждёт тебя дома в гараже, — улыбается отец, после того, как я кидаюсь ему на шею и благодарю.
Бэха!
Я думала, скромнее будет, а тут такой подгон.
— Круть! — поздравляют друзья.
— Спасибо, пап! — снова обнимаю его.
— Приятно… Я уже и забыл, когда ты это делала в последний раз, — шепчет растроганный отец.
Я улыбаюсь ему и прижимаюсь головой к плечу, как в детстве. Забытое чувство…
Вечером собираемся своей компанией на пляже. С трудом смогли привести Макарову, у неё патологическая боязнь темноты. Пообещали, что включим все фонарики, но она всё равно дёргается на каждый шорох. Ночь светлая, нитку в иголку можно вставлять, а она трясётся.
Отмечаем по-взрослому. "Дилер" привез.
— Круто ты Селезнёву мордой в торт, — смеётся Лаврик, вспоминая дневное происшествие.
Мы дико ржём.
— Вот она орала, — подкидывает "дров" для смеха Егор, растопырив пальцы, копирует Лизку.
— За что ты её так? — интересуется Линка.
— Ни за что… Бесит просто, — скрываю истинную причину.
— Хорошо, что она не настучала Гордею, как в прошлый раз.
— Сейчас не донесла, потом сдаст. Натура у неё такая, скотская, — замечает Фролов.
— Это точно… — соглашаюсь, вспоминая причину нашей давней ссоры.
В кустах что-то зашуршало. Лина взвизгнула, но Лавров закрыл ей рот рукой.
— Не ори, — прошептал на ухо, она согласно кивнула.
Прислушались.
Тишина.
— Давайте вернёмся в корпус, — со страхом в голосе попросила Макарова.
— Что ж ты трусиха-то у меня такая, — обнял и притянул её Кир, чмокнув в губы.
— Я темноты боюсь. Ужасно. С детства… — плаксивым голосом произнесла она.
— Почему? В чём причина?
— Я не знаю, не помню. Просто страшно и всё.
— Ведите её, пацаны, обратно. И проследите, чтобы заснула, — говорю им.
— А ты? — удивлённо смотрит Егор.
— Я позже приду. Подышу свежим воздухом и уничтожу следы праздника, — кивком показываю на бутылки и пакеты.
Они уводят дрожащую от страха Линку, а я скидываю в мусорный ящик следы нашего пикника. Никто не догадается о нас, здесь местные по ночам отдыхают летом. Остаётся только недопитая мной бутылка коньяка, беру её и иду на мостик.
Ночь ясная.
Полная луна.
Светло, почти как днём.
Вода тихо плещется у ног, небольшие прохладные волны облизывают кожу.
Кое-где слышны всплески. Рыба играет.
Делаю несколько больших глотков из бутылки, обжигающая жидкость с трудом проходит в горло. В голове уже туман от выпитого.
А что если искупаться?
Вода тёплая.
Неожиданно сзади раздаётся скрип досок под чьими-то ногами.
Я резко разворачиваюсь.
Гордей.
— Ты опять нарушаешь правила, — говорю ей строго, подойдя к Максим.
Но она только молча смотрит широко открытыми глазами снизу вверх.
— Правила придумали для слабаков, — говорит заплетающимся языком.
Только сейчас замечаю бутылку.
— Дай сюда! Где ты это взяла? — пытаюсь отобрать, но она отводит руку в сторону.
— Неа, — машет пальчиком. — Мне уже можно…
— Даже мне на территории лагеря пить нельзя, — пытаюсь вразумить пьяную дурочку.
Макс нагло выпивает остатки коньяка на моих глазах и только потом отдаёт мне пустую бутылку. Я со злости закидываю её далеко в реку.
— Не экологично… Рыбки вам спасибо не скажут, — упрекает меня.
— Идём, пьянь! Завтра у нас будет серьёзный разговор, — тяну её за руку с мостика на песок.
— Я купаться хочу, — вырывает руку и бежит обратно.
Я не успеваю её поймать.
Она скидывает свитшот, а под ним ничего нет.
Торможу.
Приблизиться к ней сродни самоубийству. Кровь и так уже резко ударила в голову, перехватив дыхание.
Шорты приземляются рядом с кофтой. Ну, хотя бы в трусиках. Я вижу только её со спины.
Повернув голову ко мне:
— Вы идёте?
Я отрицательно энергично машу головой.
— Напрасно, — прыгает в воду.
Я делаю неуверенно шаги и останавливаюсь на краю мостика. Макс выныривает и поправляет прилипшие волосы.
— Идите купаться, вода тёплая, — зовёт к себе.
Тебе, дурочка, алкоголь голову кружит, а я трезв, как стёклышко. И твоя близость, да ещё в таком виде, опасна для нас обоих. Я не уверен, что смогу себя контролировать.
Я вообще ни в чём не уверен.
Она отплывает дальше. Чёрт! Там глубоко.
— Выходи! — кричу ей.
— Нет!
Да чтоб тебя!
Скидываю кроссовки и футболку, в шортах прыгаю в воду. До неё метров двадцать, проплываю их в несколько бросков.
— А говорили, что не хотите, — хитро улыбается, глядя на меня.
— Нужно подплыть ближе к берегу, здесь глубоко…
Она кивает и возвращается немного назад. Я чувствую под ногами дно.
Макс медленно перебирает в воде руками и ногами, не отводя взгляда от меня.
Внутри начинает всё клокотать.
Я отчётливо представляю, что она рядом полураздетая. Меня кроет.
Игра в гляделки продолжается — мы словно две кобры перед боем.
— Я вам нравлюсь? — вопрос в лоб.
— Что? — шокирован.
— Я
