– Дерьмо! – бросил Бринкер, тупо уставившись на мертвую мышь. – Ничего такого просто не должно было случиться.
Джон Смит нахмурился и вдруг решил повторно проверить, хорошо ли «Харкорт-био» соблюдает все предписанные меры безопасности. Сейчас же оставалось только надеяться на то, что защита действительно так надежна, как его убеждали Парих и Бринкер, поскольку тому, что у них на глазах убило совершенно здоровую мышь – чем бы оно ни являлось, – лучше было оставаться запертым в недрах этой лаборатории.
* * *
Время шло к полуночи.
В миле к северу огни Санта-Фе отбрасывали теплый желтый отблеск в ясное, холодное ночное небо. Впереди, в верхних этажах Теллеровского института пробивался сквозь задернутые шторы свет электрических ламп. Дуговые прожектора, установленные на крыше здания, освещали прилегавшую территорию, и от всех предметов, находившихся на земле, ложились длинные черные тени. Маленькая рощица пиний и можжевельника возле северной стороны забора была полностью погружена в темноту.
Паоло Понти полз к забору по высокой сухой траве. Он прижимался к земле и следил за тем, чтобы не выбраться из тени, где благодаря черной трикотажной рубашке и темным джинсам он был почти невидим. Итальянцу было двадцать четыре года. Стройный спортивный молодой человек. Шесть месяцев назад, устав от жизни университетского студента-вечерника, обучающегося на благотворительное пособие, он присоединился к Движению Лазаря.
Движение предложило ему смысл жизни, наличие осознанной цели и такие острые ощущения, каких он прежде даже вообразить себе не мог. На первых порах тайная присяга, в которой он поклялся защищать Мать-Землю и уничтожать ее врагов, казалась ему мелодраматической глупостью. Однако через некоторое время Понти проникся принципами и кредо Лазаря и предался им с таким рвением, которое удивило его знакомых и, едва ли не сильнее всех, его самого.
Паоло оглянулся и посмотрел через плечо на небольшую тень, двигавшуюся, также ползком, вслед за ним. Он познакомился с Одри Каравайтс на митинге Движения Лазаря в Штутгарте месяц тому назад. Американке был двадцать один год; родители вместо подарка по случаю окончания колледжа отправили ее в путешествие по Европе. Музеи и церкви успели изрядно ей надоесть, и она из пустого любопытства пошла на этот митинг. Любопытство резко изменило всю ее жизнь – Паоло прямо с митинга затащил ее к себе в кровать, а потом и в Движение.
Итальянец снова повернулся вперед, продолжая самодовольно ухмыляться. Одри не была красавицей, но все выпуклости, которыми природа наделила женщин, у нее имелись. И, что гораздо важнее, ее богатые, но до глупости наивные родители щедро снабжали ее деньгами, так что Одри и Паоло смогли купить билеты на самолет в Санта-Фе и присоединиться к акции протеста против нанотехнологии и развращенного американского капитализма.
Соблюдая все меры предосторожности, Паоло подполз к забору, прикоснулся кончиками пальцев к холодному металлу и огляделся по сторонам. Кактусы, полынь и какие-то местные дикорастущие цветущие растения, очевидно, оставленные возле забора для красоты за свою нетребовательность, обеспечивали ему хорошее укрытие. Он бросил взгляд на светящийся циферблат своих часов. Следующий патруль охранников института должен появиться здесь не раньше чем через час. Просто замечательно.
Итальянский активист снова ощупал забор, на сей раз оценив на ощупь толщину металлических прутьев, и кивнул, довольный тем, что он выяснил. Болторезные ножницы, которыми он запасся, легко справятся с этой оградой.
Позади него раздался громкий треск, словно чьи-то сильные руки переломили толстую сухую палку. Понти нахмурился. Одри не отличалась особым изяществом, а иногда и вовсе передвигалась с ловкостью страдающего подагрой гиппопотама. Он оглянулся, намереваясь сделать своей напарнице строжайший выговор.
Одри Каравайтс лежала на боку в высокой траве. Ее голова была откинута в сторону под странным, неестественным углом. В ее широко раскрытых глазах навсегда застыл ужас. Ее шея была сломана. Она была мертва.
Испытав величайшее потрясение, Паоло Понти сел, не в состоянии сразу осознать увиденное. Он открыл было рот, чтобы крикнуть… и тут огромная рука легла ему на лицо, зажала рот так, что он не смог издать ни звука. Последним ощущением молодого итальянца была ужасная боль – это холодное как лед лезвие глубоко вонзилось в его беззащитное горло.
* * *
Высокий мужчина с темно-рыжими волосами вытащил штык-нож из шеи мертвеца и начисто вытер его о складку черной трикотажной рубашки Понти. Его зеленые глаза ярко блестели.
Он оглянулся туда, где лежала, вытянувшись на боку, убитая им девушка. Двое мужчин, одетых в черное, рылись в рюкзаке, который она тащила за собой по земле.
– Ну, что?
– То, что вы ожидали, Первый, – ответил ему хриплый шепот. – Монтерские кошки. Аэрозольные баллоны с флуоресцентной краской. И флажок Движения Лазаря.
Зеленоглазый насмешливо покачал головой.
– Любители.
Второй спутник опустился на одно колено рядом с ним.
– Ваши распоряжения?
Гигант пожал плечами.
– Очистите этот участок. А потом бросьте тела где-нибудь в другом месте. Там, где их наверняка найдут.
– Вы хотите, чтобы их нашли поскорее? Или попозже? – спокойно спросил убийцу помощник.
В темноте сверкнули зубы великана.
– Завтра утром будет в самый раз.
Глава 4Среда, 13 октября
– Предварительный анализ не показал никаких загрязнений в первых четырех химических ваннах. Показатели температуры и уровня кислотности среды также не выходили за пределы расчетной нормы…
Джон Смит откинулся на спинку кресла, перечитывая только что напечатанный отрывок текста. В глазах чувствовалась сильная резь, будто в них насыпали песку. Он провел половину прошедшей ночи в обществе Фила Бринкера, Рави Париха и прочих ведущих специалистов из их команды за изучением биохимических формул и описания процедур создания нанофага. Но пока что ошибка, сорвавшая первое испытание нанофага под названием «метка-2», оставалась неуловимой. Исследователи из «Харкорт-био», вероятнее всего, трудились сейчас не за страх, а за совесть. Смит все больше и больше утверждался в этом мнении, детально изучая один за другим листки из лежавших перед ним на столе нескольких стопок компьютерных распечаток, описывавших весь ход работы и последнего эксперимента. Сейчас, когда до прибытия президента Соединенных Штатов, который намеревался похвалить их работу – и, впрочем, в равной степени отметить успехи и других лабораторий Теллеровского института, – оставалось менее сорока восьми часов, все испытывали страшную нервную нагрузку. Ни одной душе из штаб-квартиры корпорации «Харкорт» совершенно не хотелось, чтобы в СМИ появились издевки на тему о том, как их «спасающая жизни» новая технология убивает мышей.
– Сэр?
Джон Смит отвернулся от монитора компьютера, подавив внезапный приступ раздражения из-за того, что его отвлекли.
