Перечислять свои запросы Петр мог бы до бесконечности, но зарядка подошла к концу, водные процедуры – тоже, так что наступило время завтрака, а во время еды он думал только о том, какой кусок отправить в рот, чем его сдобрить, чем запить и стоит ли взять добавку. Потом и вовсе стало не до мечтаний, потому что пришлось ехать в троллейбусе за Лехманом, потом вместе с ним, уже на машине, за секретаршей Юлечкой, потом всем маленьким коллективом – в офис.
Всю дорогу Лехман делал Петру, севшему за руль, мелкие замечания: то за чесночный запах изо рта, то за нестриженые ногти, то вообще придирался просто так, например, поучая, что приличный молодой человек не должен произносить в присутствии дамы такие слова, как «сраная», даже если погода действительно выдалась не ахти. Во время редких пауз шефа включалась Юлечка, которая почему-то прихватила с собой объемистую дорожную сумку и приставала к шефу с глупыми жалобами насчет своего устаревшего купальника, в котором стыдно показаться на Лазурном берегу.
– Разве вы в отпуск собираетесь? – удивился Петр. – Зима же на носу.
– Какой еще отпуск! – сердито проскрипел Лехман, нервно барабаня здоровой рукой по поверхности серого чемоданчика, который не пожелал ставить в багажник, а держал на коленях. – У меня сегодня деловые переговоры в Москве, мы с Юлей вылетаем в 12. 45…
– А я? – спросил обиженно Петр.
– Ты остаешься за главного, Петя. – Лехман поощрительно улыбнулся. – Не робей, завтра я уже буду на месте… А ты, Юля… – он повернулся назад, чтобы закончить мысль посуровевшим тоном: —…не морочь парню голову своими неуместными фантазиями. Купальники какие-то придумала! О работе нужно думать, о работе!
Она насмешливо фыркнула:
– Как скажете, Михаил Иосифович. Слушаюсь и повинуюсь.
Петр собрал кожу на лбу в гармошку. Для него не было секретом, что секретарша уже несколько раз переспала с шефом, но напрасно тот позволяет ей разговаривать с собой таким вызывающим тоном. Женщина должна знать свое место, а если ей его не указать, начинает безмерно наглеть.
Лично он, Петр, тоже мимоходом поимел Юлечку, после чего у нее глаза целую неделю находились навыкате и были по-коровьи мечтательными, с поволокой. Но вот с ним она почему-то соблюдала дистанцию и со всякими лазурными берегами к нему не приставала.
В подвал спускались гуськом, первым шел Петр, поскольку заржавевший замок двери поддавался далеко не каждому. Ночной дождь оставил у входа изрядную лужу, и если бы не кирпичи, предусмотрительно уложенные посреди нее, черпать бы всем троим воду туфлями.
– Через полчасика ко мне явится директор фирмы «Бриз», пропустишь, – распорядился Лехман, прежде чем скрыться с оживленно кудахчущей Юлечкой в своем кабинете.
Она, когда туда заходит, наверное, сразу ложится на стол и раздевается, подумал Петр. Нет, сначала все-таки раздевается, иначе не сподручно. Представив себе, какие неудобства терпит из-за секретарши старенький шеф со своей почти негнущейся рукой, Петр неодобрительно вздохнул и стал прохаживаться по длинному коридору, жалея, что забыл купить сборник анекдотов или журнал с веселыми эротическими картинками. В приличных фирмах, где ему порой приходилось бывать с Лехманом по долгу службы, охранники на входе смотрели телевизор, но от шефа глупо было ждать подобной щедрости. И это было лишним поводом снова мысленно укорить его за скупость.
Немного развлек Петра визит полноватого директора «Бриза», с которым удалось перекинуться парой фраз. Выходя из подвала, он помахал Петру ручкой и наградил его приветливой улыбкой. Пустяк, а приятно.
Лехман, возникший в коридоре вскоре после того, как посетитель удалился, напротив, выглядел озабоченным и почему-то до крайности взвинченным.
– Сейчас выезжаем в аэропорт, – предупредил он. – Помоги Юле донести вещи.
– Так рано в аэропорт? – изумился Петр. – Больше двух часов до вылета.
– Это хорошо, что ты ориентируешься во времени, – процедил Лехман, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. – Но я нанимал тебя не для этого.
Юлечка, выглянувшая из-за плеча шефа, обидно захихикала, подпортив Петино настроение еще сильнее. Помада вокруг губ, как всегда, размазана, рожица самодовольная, как у гульнувшей мартовской кошки. Тьфу, смотреть противно! Насупив светлые брови, Петр решил про себя, что в следующий раз, когда нахальная секретарша вздумает потереться о него задом, ей ничего не обломится.
После того как все расселись по своим местам и «шестерка» тронулась с места, с шипением рассекая дождевую воду, скопившуюся во дворе, Лехман выглядел уже вполне добродушным и довольным жизнью. Серый чемоданчик снова покоился у него на коленях.
– Ты, Петя, – говорил Лехман, посасывая белую сигаретку, – как проводишь нас, машину оставь на платной стоянке, я тебе денег дам, чтобы уплатил за два месяца вперед.
– Два месяца? – озадачился Петр. – Но вы же сказали, что завтра вернетесь…
– Предусмотрительность – вот отличительная черта настоящего бизнесмена, – наставительно сказал шеф. – Лучше перестраховаться, чем недостраховаться. Семь раз отмерь, один раз отрежь. Что посеешь, то и пожнешь, а что припасешь, то и пососешь… Ну, ты у меня парень сообразительный, должен понимать, что к чему.
Пришлось Петру сделать вид, что он действительно понимает туманные речи шефа. Того порой заносило, и тогда, чтобы не выводить его из себя, следовало посильнее оттопыривать нижнюю губу, кивать с умным видом да помалкивать. С таким проникновенным выражением лица Петр и гнал машину по городу, внюхиваясь в едва уловимый аромат шампанского, витавший в салоне, и слушая продолжение инструкций:
– Если вдруг по какой-то причине мы с Юлей в Москве задержимся, ты попусту в офисе не отирайся, по домам нас тоже не ищи. Просто сиди и жди. Я сам тебя найду.
Петр снова глубокомысленно кивнул, но потом спохватился и напомнил:
– Вы зарплату за прошлый месяц обещали, Михаил Иосифович. Матушка пишет, лекарства у нее уже почти на исходе. И потом это… с продуктами у меня уже туговато.
– Денег пока нет, – поскучнел Лехман, выбив пальцами раздраженную дробь из своего чемоданчика. – А насчет продуктов… – Он обернулся назад и спросил у секретарши: – Юлечка, ты тормозок в дорогу случайно не прихватила?
– А как же? – удивилась она. – Бутерброды, помидорчики, рыбка копченая, куриных сосисок целая упаковка. Еще бабка испекла…
– Вы просто умницы, ты и твоя бабушка, – перебил ее Лехман. – Не дали Пете помереть от голода. Отдай ему свои запасы, Юлечка, а я уж как-нибудь тебя прокормлю. – Он хохотнул.
Из ассортимента, предложенного секретаршей, Петр выбрал только сосиски, и теперь они перекочевали во внутренний карман куртки, но душу грели не так сильно, как это смогли бы сделать денежные купюры. Испытывая сильное желание все же отстоять свои интересы, Петр открыл рот и даже успел произнести протестующее:
– Но…
– Никаких «но», – холодно отрезал шеф. – На войне как на войне.
