формулы. Половину было не разобрать – все расплылось в неясную массу. «Проклятье». Она начала лихорадочно изучать оставшиеся цифры. Ей казалось, что еще чуть-чуть, и она вспомнит.
* * *
Затхлую тишину старого дома разорвал звук выстрела. «Эд!». Роясь в прошлом она совсем выпала из реальности.
Малил чуть было не выбежала из квартиры, но вспомнила, про записи и схватила все, что смогла.
Когда она спустилась, Эд стоял возле лестницы, сжимая дымящийся пистолет. Прямо перед ним лежал человек в плаще. Его левая рука сжимала револьвер. Выстрелить он не успел. Малил перевела взгляд на лицо Эда и поняла, что еще не видела своего мужа таким. Он старался сохранять спокойствие, но глаза будто обезумели.
– Я… у меня не было выбора, – прошептал он. Она бросилась к нему и обняла. Он был холодный. Под трупом растекалась лужа крови. Лица было не разглядеть – оно утонуло в сползшей на нос шляпе.
– Эд. Нам нужно убираться отсюда.
– Куда?
– Не знаю… Увези меня на берег моря. Помнишь, мы иногда ездили туда. До того… как все это случилось с нами.
Эд дрогнул, будто только что проснулся. Не убирая пистолет, вывел ее на улицу. Там никого больше не было. В темноте особенно ярко сияла развесившая под фонарем ветви сосна. Уже в машине Малил услышала гром и увидела, как лиловую муть прорезали молнии. Тучи сгущались и как будто ползли в сторону земной поверхности.
* * *
Доктор Фэнс взял в руку стакан с водой и подошел к окну. С раннего утра ему было как-то не по себе – нарастала тревожность, в голову лезли странные мысли.
«Долбаная работа, – подумал он, отпив воды. – И долбаные пациенты».
Мужчина отдернул штору и отшатнулся. На него лился лиловый свет. Того, что он привык каждый день видеть из окна своего загородного дома, не было. Ни деревьев, ни птиц, ни солнца. Небо заполняли тяжелые тучи, сковывавшие лиловыми лучами пустынную землю. Краем сознания Фэнс зафиксировал звон разбившегося стакана. Его затряс озноб. Он понял, что тело ему больше не принадлежит, и его неумолимо заполняет что-то, чего он не знал до этого, и не мог представить.
Врач вспомнил тысячи рассказов пациентов, их дрожащие голоса и безжизненные взгляды. Они говорили и не верили, что он поймет. Нет, они не могли чувствовать того же, это невозможно… Фэнс вспомнил про револьвер, спрятанный в комоде. Нужно было действовать, пока он еще мог. Пока ЭТО еще не поглотило его. С каждой секундой пустота внутри становилась все невыносимее.
* * *
Автомобиль будто ехал по самому дну глубокого океана. По обочинам шоссе густой стеной стоял лиловый туман. Высоко в небе едва угадывался диск солнца. Что’ж, по крайней мере теперь она знала, что оно там есть.
С Эдом что-то было не так. С заднего сидения Малил видела, как по его шее стекает струйка пота. Всегда спокойный и уверенный, Эдвард, которого она знала, перестал существовать. За рулем сидел кто-то другой. И она не знала, что от него ожидать.
– Эд…
Он не ответил, и ей стало страшно. Больше она с ним не заговаривала. Она совсем выбилась из сил.
Проснулась Малил от резкого толчка. Машина тряслась по камням. Она подняла голову и увидела впереди обрыв. Ей почему-то подумалось, что сейчас Эд нажмет на газ и они вместе рухнут в фиолетовую бездну. Но он резко затормозил.
Вместо бездны она увидела океан. Самый настоящий. Тот, из прошлой жизни. Ей захотелось увидеть его поближе, и она выскочила из автомобиля.
Неба не было. Тянущаяся до самого горизонта водная гладь отражала все то же проклятое лиловое ничто. И все же это было прекрасно. Случившаяся с землей катастрофа не смогла остановить движение океана. Миллиарды неповторимых волн вздымались, разгонялись и разбивались о скалы, порождая белоснежную пену. Малил не знала, выжило ли внутри хоть одно существо. Но САМ океан казался ей таким же живым, как и раньше.
Она почувствовала, как щеки обжигают слезы. Как свет от молнии обгоняет гром, так и ее тело ощутило происходящие в ней перемены раньше, чем она осознала их сама. Свинцовая безысходность внутри уступила место чем-то новому. Пока еще зыбкому и неясному.
– Эд!
Он шел вперед. Спотыкаясь, через силу, как будто его кто-то силой тянул к обрыву. Собрав оставшиеся силы, Малил бросилась ему на перерез. Они оба упали на камни у самой кромки пропасти. Эд издал нечеловеческий вой и отпрянул от нее. Его лицо было перекошено.
– Отстань от меня!.. Что… что это такое? А-а-а! – он выхватил пистолет и направил на нее.
Ее вдруг парализовал страх. Ей не было страшно, когда она ложилась под поезд, когда резала вены стеклами. «Почему сейчас?». Малил рассмеялась. Она не помнила, чтобы когда-то так смеялась. Она упала на спину и содрогалась от абсолютно счастливого хохота.
Крохотная часть ее сознания ждала звука выстрела, но его не последовало. Вместо этого она услышала смех Эдварда.
* * *
Над океаном плыла золотая дымка. Бог весть, откуда она взялась, но Малил любовалась ею. И наслаждалась тем, что снова может чем-то любоваться. Чувствовать что-то еще, кроме опустошения и отвращения. Пусть ее ждет страшное похмелье. Пусть она упадет в самую глубокую бездну отчаяния. Плевать. Оно того стоило.
Рядом сидел Эд и тоже смотрел на океан. У него было лицо заключенного, который, отсидев в тюрьме полжизни, понял, что свобода оказалась совсем не такой, как он ожидал. И все же Малил почувствовала в нем умиротворение. Первый стресс был позади.
– Мал… Прости, что не верил тебе… – слова прозвучали неестественно и вымученно. Это явно было не то, что он сейчас чувствовал, и что действительно имело значение. И легче ей от них не стало.
– Эд… я не знаю, что будет дальше. Но сейчас мне очень хорошо. Я не помню, когда мне было так хорошо. И все благодаря тебе, – она сама удивилась теплоте своих слов. Но сейчас ей не хотелось его ни в чем упрекать. Сейчас ей хотелось верить, что самое страшное позади. Даже если это было не так.
– Что теперь?
– Просто увези меня. Далеко. Подальше от этой чертовой больницы. А я подумаю, что делать дальше.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Я не знаю, что делать, Эд. Но я устала умирать. Я просто больше не могу. И я не дам умереть тебе. Хочешь ты того или нет.
Эд грустно усмехнулся. Да, он был сильнее ее. Он справится.
В золотой дымке над океаном Малил
