Вызов по рации. Слушаю. Ну, приплыли! Вот озадачил, капитан!
Но надо сделать, мужики! Просто, очень надо.
— Акулы, на связь! Окунь, окунь, ответь!
Москва, Кремль. Вечер 21 ноября 1942 года.
— Что ж, Борис Михайлович, пока все идет просто великолепно. С опережением почти на сутки в сравнении с той историей.
— Следовало ожидать, товарищ Сталин! Пока наш противник — румыны, прежним числом, но размазанные на почти вдвое большем участке, и заметно хуже вооруженные. Двадцать вторая танковая дивизия немцев, с которой там весь этот день, двадцать первого ноября, сражался наш Первый танковый корпус возле Песчаного, здесь намертво увязла в Сталинграде. В результате Первый танковый и Восьмой кавкорпус действовали просто в тепличных условиях. Единственное мобильное соединение противника, румынская танковая дивизия, попав под удар двух наших танковых корпусов, Первого и Двадцать шестого, была просто растерзана, никак не повлияв на общую картину битвы. Штабы румынских корпусов были разгромлены в первый же день, как в той истории. Короче, на северном фланге, всю Третью румынскую армию уже можно списать. Сейчас пехота нашей Двадцать первой армии добивает ее ошметки — там это закончилось двадцать пятого, здесь надо полагать, на день-два раньше.
— Однако странно. Эпизоды повторяются, но со сдвигом. Даже мост через Дон у Калача захвачен совсем как в мире «Рассвета».[4]Передовой отряд в темноте, с включенными фарами, внаглую подошел и взял. Но на сутки раньше!
— Подполковник Филиппов, командовавший передовым отрядом, — решительный и умный командир. Вполне вероятно, что ему в голову пришел тот же смелый и удачный план. Психология.
— Решительный и умный? Тогда непонятно, что это он в подполковниках ходит, да еще на должности командира мотострелковой бригады! Если в течение недели еще так же себя покажет, надо дать ему полковника, раз у него психология такая. Однако и у противника повторилось: там мыши Двадцать вторую танковую съели, здесь Первую румынскую!
— Так ведь позиции, которые Двадцать вторая передала румынам… Они технику в тех же стогах поместили, ну а мышам все равно, в чьих танках электропроводку грызть.
— Ну, Борис Михайлович, наградить этих патриотичных грызунов я не могу, а вот в пропаганде использовать стоит. Как после немцы будут к своим румынским союзникам относиться, которые боятся русских мышей? А что на юге? Как там Двадцать четвертая?
— Все в порядке, товарищ Сталин. На этот раз передний край противника был определен точно, проходы в минных полях проделаны и четко обозначены, радийные танки обеспечили артподдержку, пехота не отставала. Но все-таки механизированные корпуса показали себя намного лучше, потомки оказались правы и здесь. Меньшее число танков, но в связке с мотопехотой оказывается намного боеспособнее одних танков. Да и артиллерии в мехкорпусах побольше. Как и в той истории, Четвертый мехкорпус взял станцию Абганерово, на линии Сталинград — Сальск и совместно с Тринадцатым мехкорпусом захватил Советский, вместе с тыловыми складами Шестой немецкой армии и авторемонтными мастерскими — продовольствие, боеприпасы, горючее и свыше тысячи автомашин.
— Когда?
— Доклад пришел час назад.
— Даже число трофеев совпадает. Но там это случилось в полдень двадцать второго, завтра. Радиограмму «армия окружена» Паулюс уже послал, как в той истории?
— Пока нет. Так ведь еще не вечер. Двадцать второго.
— Ну, подождем!
Там же. Через час.
— У товарищей военных, похоже, все идет как надо. Можно уделить время и нашим делам. Что у тебя по «Рассвету», Лаврентий?
— Вот, товарищ Сталин. Докладная записка товарищей ученых. С замечаниями товарищей Лазарева и Кириллова. Если коротко — то, чтобы обеспечить полное и своевременное использование научно-технической информации от потомков, совершенно недостаточно пятерых академиков, пусть даже гениальных и облеченных всеми полномочиями. Слишком много обнаруживается того, что при внедрении в народное хозяйство, не только в военную отрасль, даст большой эффект, с экономией как ресурсов, так и времени на разработку. А если учесть, что Александров и прочие полностью загружены по линии будущих Атоммаша и Севмаша… Вот проект создания межведомственного научного центра, по типу будущих академгородков и «наукоградов».
— Дай. Так, интересно. Значит, проблема секретности решается различными степенями допуска?
— Так точно, товарищ Сталин! Полный допуск может быть лишь у руководителей направлений, и то, возможно, не у всех. Товарищи рангом ниже получают каждый свою задачу. Изучить явление, процесс, изобретение — подобрать аналоги в нашем времени, рассмотреть возможность воспроизводства, составить перечень необходимых частных решений, чего не хватает, как достичь.
— Ты понимаешь, что будет, если просочится информация о «Рассвете»?
— Так точно. Но считаю, что нельзя упустить уникальный шанс использовать достижения потомков. В конце концов, все равно придется изучать и внедрять. А чисто технические проблемы безопасности вполне решаемы. Естественно, придется Молотовск, а в будущем, возможно, и Архангельск, объявить закрытым городом, куда не допускаются иностранцы или лица, сомнительные с точки зрения лояльности. Ввести для занятых в проекте — всех, включая чертежников и машинисток, самые жесткие меры по пресечению болтовни и подозрительных связей. Внедрить в штат своих тайных сотрудников. Ну и конечно, внесудебное Особое Совещание — для тех, кто все же не оправдает доверия.
— Высшая мера за болтовню?
— Ну, если не повлекло тяжких последствий — достаточно заключения на особый режим, по типу тюремного, но без освобождения от работы по специальности. Опыт есть.
— А Архангельск закрывать зачем?
— Крупный город, культурный центр. В то время как Молотовск пока еще… Да и искать талантливую молодежь лучше под боком.
— Зато лесной порт, где часто бывают иностранцы. А вот Молотовск изолировать легко. Но на будущее — возможно. Кандидатуры?
— Вот список. Здесь, кстати, больше половины те же, персоналии, что мы уже рассматривали как руководителей направлений.
— Главный ответственный? Непосредственно на месте, только за это?
— Тут и думать нечего — Кириллов. С потомками у него полное понимание, справляется хорошо.
— Что ж… Кстати, есть мнение, что пора ему следующее звание присвоить, подзадержался он в старших майорах, да и должности должен соответствовать чин. Приказ составь, я подпишу. Что потомки?
— Как сообщает Кириллов, Лазарев даже звание не отметил, весь в работе. Поставить такой корабль в док — задача далеко не простая. Да и план регламентных работ у них сильно отличается от нашего времени. Кто бы мог подумать, качество сварных швов определять рентгеновским аппаратом? Специальное оборудование делать пришлось, которым уже на Уралтяжмаше заинтересовались.
