одетая в широкую юбку, подчеркивающую талию, с темными волосами, убранными в тугой узел на затылке, она не выглядела больной.
— Мне намного лучше, спасибо, — ответила женщина без улыбки.
Мне стало жаль ее мужа. Полный жизни мужчина женат на такой скучной особе. Должно быть ему непросто.
— Вы бывали на пляже? — осмелилась я спросить ее.
Она внимательно посмотрела на меня. Мистер Форрест улыбнулся.
— Там очень красиво, — продолжила я, неуверенная, какой ответ ожидаю получить. — Прогулка по пляжу полезна для здоровья, миссис Форрест, — с вызовом заметила я, желая показать, что знаю: она не больна.
— Вы очень добры. — Под моим взглядом женщина опустила глаза. — Как только смогу, я обязательно погуляю.
— Но не сегодня, — твердым голосом, не терпящим возражений, вмешался мистер Форрест. — Тебе все еще требуется отдых.
Женщина лишь кивнула.
Попрощавшись с преподобным Мэпплторпом, мы покинули церковный двор.
— Я обожаю прогулки на свежем воздухе. — Мистер Форрест склонился к отцу, словно делился секретом. — Считаю себя художником, делаю наброски дикой природы. Думаю, здесь мне понравится рисовать морских птиц.
Они продолжили беседу. Отец со знанием дела, что удивило меня, расспрашивал об увлечении мистера Форреста. Папа никогда не проявлял такого интереса к моим занятиям. Его редкие вопросы лишь сопровождались покровительственным похлопыванием по моему плечу.
Миссис Форрест молчала. Мы тихо шли за мужчинами. Дойдя до дома четы, папа и Эдвин остановились.
— Я как раз говорил вашему отцу, что воспользуюсь вашим советом и прогуляюсь по пляжу позже, — произнес мистер Форрест, изучая небо. — Сейчас жарко. Думаю, позже, около пяти.
Он вопросительно посмотрел на меня, я опустила взор. Это приглашение? Я осмелилась поднять глаза и сквозь ресницы увидела его едва заметный кивок. Отвернулась, чтобы никто не увидел моих зардевшихся щек.
Отец попрощался и направился к нашему дому. Мистер Форрест пошел по тропинке к коттеджу. Я повернулась, чтобы уйти, но миссис Форрест, бросив взгляд на спину мужа, дотронулась до моей руки, чем сильно удивила меня.
— Мисс Харгривз, — тихо, но настойчиво проговорила она. — Пожалуйста, будьте осторожны.
Резко развернувшись, женщина поспешила к коттеджу.
Я растерялась. Может от болезни пострадала голова миссис Форрест, а не тело? Или она просто истеричка? Я читала о таких в отцовском «Таймс». Бедный мистер Форрест! Как же ему тяжело!
Я поплелась за отцом, едва слушая, как он нахваливал пышную юбку, аккуратную прическу, тихий голос миссис Форрест. Он говорил, что мне нужно взять с нее пример. Я же придумывала возможность улизнуть из дома.
После тяжелого, не по сезону, обеда с жареной бараниной и пирога с патокой, мы с отцом перешли в гостиную. Он принялся за чтение газет, я села за пианино. Музыкант из меня средний. Перебирая аккорды и фальшивя, я чувствовала нарастающее раздражение папы. В конце концов, сев напротив него, я приступила к чтению вслух его газеты, пока не увидела, что он закрыл глаза и опустил голову.
Тогда тихо сложив газету и положив ее на ручку стула, я вышла из комнаты, осторожно прикрыв дверь.
— Мэйбел, — позвала я экономку, тщетно пытаясь зачесать непокорные волосы в узел. — Я забыла перчатки в церкви. Сегодня прекрасный день, поэтому пойду прогуляюсь за ними.
Ложь удивительно легко слетела с уст. Надев шляпку и закрыв калитку, я спокойно пошла по дорожке по направлению к церкви. Стыда не чувствовала. Мне настолько не терпелось начать новую жизнь художника, что любые средства для достижения мечты были оправданы. Как только наш дом пропал из виду, я подобрала юбки, развернулась и побежала в сторону пляжа.
Я заметила его до того, как он увидел меня. Эдвин сидел на камнях спиной ко мне, недалеко от места нашей первой встречи. «Вне поля зрения отца», — с облегчением отметила я. — «И его жены», — пропел коварный внутренний голос.
Оттолкнув неприятную мысль, сосредоточилась на песчаном спуске к пляжу.
Выйдя на ровное место, остановилась, чтобы отдышаться, тщетно пытаясь заправить выбившиеся пряди под шляпку. Пока мистер Форрест наблюдал за волнами, у меня было время рассмотреть его и восхититься широкими плечами и завитками волос под головным убором.
Словно почувствовав мое присутствие, мужчина оглянулся. Его улыбка растопила все мои сомнения.
— Дорогая мисс Харгривз, — приветствовал он, заставив меня покраснеть. — Я боялся, что вы не придете.
— Отец заснул, — призналась я.
Молодой человек снова улыбнулся, в уголках глаз появились морщинки.
— Так давайте воспользуемся тем временем, что у нас есть. — Он протянул руку.
Я взяла его под локоть, чувствуя себя одновременно и взрослой, и маленькой. Мы неспешным шагом пошли по пляжу в сторону низких скал, обрамлявших побережье, не высказывая вслух обоюдное желание скрыться от посторонних глаз.
Мистер Форрест расспрашивал о моих картинах, и я восторженно рассказывала о своей любви к творчеству.
— Мне кажется, не я выбирала искусство, оно само выбрало меня. Без него мне не дышится.
Под внимательным взглядом мужчины, я застенчиво отвернулась.
— Хотелось бы мне иметь ваш талант, — заметил он. — Но где мне не хватает способностей, я беру страстью. Уверен, вас ждет большое будущее.
— В Лондоне? — Я едва могла дышать.
— Если хотите. Польщу себе, но говорят, у меня есть чутье. Ваша работа восхитила меня, поэтому она непременно заинтересует и моих друзей в «Братстве прерафаэлитов».
Он взял меня за руку. Прикосновение обожгло, словно горячее солнце. Единственным мужчиной, когда-либо прикасавшимся ко мне, был отец.
— Для вас это возможность, Вайолет. — Мужчина сжал мои пальцы.
Он словно заглянул в душу и прочел мои мысли, заставив почувствовать себя уязвимой и незащищенной. Я растерялась и пробормотала:
— Мне пора. Отец…
Я вырвала руку, горевшую в его руках. Джентльмен не возражал.
— Мисс Харгривз, — вежливо произнес он, приподняв шляпу, повернулся и пошел прочь.
Я смотрела ему вслед с чувством невосполнимой потери.
Глава 10
Наши дни
Элла
Первые дни после переезда в Сассекс смутно вспоминаются как полный хаос. Открытые коробки, перестановка мебели, развешивание картин. Погода стояла отличная, и мальчики все время проводили в саду, бегая, играя в мяч, прыгая на батуте. Я наблюдала за ними, поражаясь их энергии, с облегчением вспоминая, что ворота на надежном замке.
Местная жизнь сильно отличалась от лондонской. Намного сильнее, чем ожидалось, с учетом того, что столица близко. В конце дороги, где находился наш дом, машины почти не ездили, поэтому здесь царила мертвая тишина деревенского Сассекса. Первые ночи даже не удавалось заснуть без привычного для нас фонового шума уличного трафика.
Наполненная решимостью зажить счастливой жизнью, мне тяжело давались первые дни. Бен пропадал на работе. Я, предоставленная самой себе, проводила много времени с детьми. В глубине
