4. Мой генерал. Отдельной строкой
После покушения на Юрия Беляева в 1994-м году и фактического удушения нашей Партии Свободы (тогда она еще называлась НРПР Беляева) приложить силы в общественно-политической деятельности мне было некуда.
Однако, я приобретал все больший опыт в журналистике. Первые пробы пера были довольно успешны. А, кроме того, в журналистике очень пригодился мой профессиональный опыт как системного аналитика. Ибо с 1981 года я работал во Всесоюзном институте системных исследований АН ГКНТ и Госплана СССР (ныне Институт системного анализа РАН).
Этот опыт аналитической работы несколько раз помогал мне делать маленькие сенсации. Так, не зная ничего о реальных фактах, я «на кончике пера» почти дословно угадал вопросы, обсуждавшиеся на тайной встрече Лужкова, Явлинского и Лебедя. А потом так же угадал готовившуюся, но не состоявшуюся тогда, отставку Черномырдина.
В итоге я оказался приглашен в аналитическую службу РИА «Новости».
Поэтому на первый учредительный съезд Движения в поддержку армии (ДПА) осенью 1997 года я пришел, как представитель РИА «Новости». Выступление Рохлина приятно удивило меня. В целом оно не отличалось от многочисленных выступлений лидеров тогдашней оппозиции, которых я искренне презирал.
Но это только в целом.
В выступлении содержалось несколько тезисов, которые, будучи выделены внимательным слушателем и сопоставлены друг с другом, позволяли сделать вывод, что генерал собирается не болтать, а брать власть силовым способом.
Такая смелость (фактическая заявка на силовое взятие власти) и глубочайший ум (умение запрятать эту заявку так искусно) покорили меня. Кроме того, Рохлин производил впечатление интеллектуала и эрудита. При этом оставаясь типичным военным в лучшем, уже забытом, понимании этого термина.
Повторяю, я был просто очарован масштабом этой личности. Никогда ни до, ни после этого мне не довелось встречаться с человеком такого уровня. Человеком, который, по моему мнению был не до оценен современниками именно потому, что возвышался над ними как альпийский пик над пригорками. Тупые людишки России конца 1990-х просто не могли так высоко задрать головы, чтобы увидеть и понять рядом с кем они имеют честь находиться.
Я написал статью, комментирующую этот съезд. И, с согласия своего руководства в РИА «Новости» сдал ее в некоторые газеты.
Статья попала в аппарат Рохлина. Мне предложили встретиться. Звонил сотрудник пресс-службы генерала полковник А. Волков. Я пришел, принеся с собой одну аналитическую записку, которую написал по заказу одной банковской структуры. Записка была посвящена деликатному вопросу исследования различных вариантов силового взятия власти в России.
Судя по всему, и мои комментарии о съезде и моя записка понравились Льву Яковлевичу. На следующий день он запросто позвонил мне домой сам и пригласил придти к нему. Я с энтузиазмом согласился.
И принес на встречу еще ряд своих записок о кризисных явлениях в экономике страны и о возможных последствиях некоторых нестандартных шагов в предкризисной ситуации.
Генерал пришел в восторг.
– Предлагаю Вам стать моим штатным сотрудником, – без лишних предисловий предложил он.
– Лев Яковлевич, – ответил я, – работать с Вами большая честь для меня. Но давайте, я буду сотрудничать с Вами не официально. Это даст нам определенные возможности. Ведь журналистика, тем более т.н. «закрытая журналистика» сродни работе спецслужб. Зачем орать на весь мир о моем сотрудничестве с Вами.
– Согласен, – тут же согласился генерал.
Вообще, это был поразительно неординарный человек. Явно военный профессионал высочайшего класса. Со всеми присущими его корпорации чертами. И в то же время поразительно демократичный. Причем, не внешне, а внутренне. Способный мгновенно понять мысль собеседника и, если находил ее правильной, столь же мгновенно изменить свое мнение, не оглядываясь на личные амбиции.
Вот такой удивительный человек, жесткий, волевой, целеустремленный, и в то же время интеллектуальный, эрудированный, демократичный, до предела простой в общении.
Уже после, когда я уехал из Москвы, то волею случая встретился в своем городке с замполитом разведроты в полку Рохлина во время войны в Афганистане.
Рассказ этого человека я привожу здесь, ибо он очень точно характеризует генерала.
«На всю жизнь я запомнил самый драматичный момент и в своей жизни и в жизни Рохлина. Тогда полк получил приказ наступать на базу душманов вдоль ущелья.
Сомнения Рохлина относительно целесообразности такой операции были отметены командованием.
– Все узлы сопротивления будут подавлены авиацией. Вам только трупы собирать останется, – заявили ему.
Авиация действительно поработала усердно. Бомбардировщики ТУ-16 несколько часов буквально утюжили ущелье. Однако, эффективность ковровой бомбежки в горах невелика. Никаких узлов сопротивления в местности, изобилующей пещерами, таким методом не подавили.
И полк попал в огненный мешок.
Командир с трудом вывел своих людей из-под огня. Потери были огромными. Я, находясь со своей ротой в авангарде, выжил только чудом.
– Я не имею права дальше жить, – сказал после этого Рохлин и вынул пистолет.
Два присутствующих рядом офицера буквально повисли на руках у будущего генерала, не дав ему застрелиться. Я был свидетелем этой сцены и до конца жизни запомнил глаза Рохлина. Человека, несомненно, волевого и властного, прирожденного полководца. Но в тот момент эти глаза были наполнены такой болью и такой мукой осознания своей ответственности за каждого погибшего, что бывалым офицерам, что говорить, людям, изрядно очерствевшим душой, делалось не по себе.
Но еще больше поразил меня Рохлин, когда по полку прошел слух о дальнейшем поведении будущего генерала. На разнос приехавшего маршала, гневно вопрошавшего:
– Как же ты наступал?!!
Рохлин смело ответил:
– Как вы приказывали, так и наступал.
После этого, мужественного командира демонстративно унизили в присутствии подчиненных, объявив ему о снятии с должности перед строем его полка.
И, тем не менее, без таких, как Рохлин, невозможно воевать в принципе. И подполковник стал-таки полковником, а потом и генералом.
Никогда, ни до, ни после этого, я не наблюдал такого мужества у своих коллег. Можно быть смелым в бою. Этого у нас пока еще хватает. Но я ни разу не видел человека, настолько смелого перед начальством. Вот таких у нас после Рохлина не было и нет».
Этот рассказ я потом включил в одну из своих книг. Но это не выдумка романиста, а реальный рассказ реально существующего человека, подполковника В.А. Толстова. Я только несколько изменил стиль рассказа Владимира Алексеевича.
Однако, вернемся к нашему повествованию. Политическая аналитика действительно сродни работе спецслужб. Те, кому это было надо, не раз передавали через меня генералу конфиденциальную информацию.
