родителем я всё-таки был всё это время?
● Справлюсь ли я с тем, что мой ребёнок теперь почти не нуждается во мне?
● Есть ли мне о чём говорить с моим ребёнком, если не контролировать и не поучать его?
● Есть ли у меня интересы и цели, помимо заботы о моём выросшем ребёнке?
Вопросы, на которые ищет ответ ребёнок:
● Какова цель моей взрослой осознанной жизни?
● Как я достигаю её?
● Какое место в моей взрослой жизни занимают мои родители и отношения с ними?
● Справляюсь ли я со всей полнотой ответственности за свою собственную жизнь?
● Как влияют мои отношения с родителями на мои отношения с моими собственными детьми?
Пора обратно. Старость (для многих – никогда)
Время, когда казалось бы недавние юнцы старятся.
Время, когда многое, что было привычно, нормально, необходимо, для взрослого становится трудным. В силу разных причин люди могут снова стать зависимыми от других. Чаще всего – от собственных детей, иногда – от сотрудников соцслужб и госучреждений, иногда – и от тех, и от других.
Естественно, что родителей состарившихся людей, как правило, уже нет в живых, но остаётся их образ и воспоминания.
Вопросы, на которые ищет ответ человек:
● Как прошла моя жизнь?
● Удалось ли мне достичь своих целей?
● Прожил ли я свою жизнь так, как хотел?
● Доволен ли я отношениями с моими собственными детьми и тем, как сложилась их жизнь?
Препятствия на пути и опасные повороты
1. Отношение ребёнка к самому себе
Что же мешает человеку сепарироваться от его родителей? Могу предположить, что одной из помех может стать такое отношение к самому себе, которое предполагает, что «родителям лучше знать, каким я должен быть. И даже если я на рациональном уровне так не считаю, что-то во мне утверждает, что маме и папе лучше знать, и мне приходится с этим как-то справляться: через протест или повиновение».
Как складывается такое представление о себе? Сложный вопрос. Но, следуя простой логике, а также наблюдая истории в реальной жизни, думаю, что повлиять на формирование такой идеи помимо прочего может как гиперопекающая позиция родителей, так и гипоопекающая. И та и другая предполагают, что родителю, собственно, всё равно, что думает и чувствует ребёнок, какой он. Ведь быть идеально опекающим родителем в принципе невозможно, но хотя бы приблизиться к оптимальной опеке можно, только хорошо понимая потребности своего ребёнка, слышать и видеть его, при этом зная его возрастные особенности. Гиперопекающая и гипоопекающая позиции возникают тогда, когда родителю важнее всего позаботиться о ребёнке только с точки зрения своего, родительского «правильно» и «неправильно». Получается, даже сильно-сильно заботясь о ребёнке, можно его банально не рассмотреть за этой заботой. И тем самым не помочь ему (если не помешать) увидеть себя самого, познакомиться с самим собой.
На эту тему есть забавный анекдот про мальчика, которого мама зовёт домой с прогулки. Мальчик маму спрашивает: «Мама, я замёрз?» Мама отвечает: «Нет, Петенька, ты кушать хочешь».
Конечно, иногда мама и папа и вправду лучше знают, как правильно. Например, мама и папа знают, что дорогу надо переходить на зелёный свет, во время простуды – лежать в постели и пить тёплый ромашковый чай, а когда исполнится семь лет, пора идти в школу. Но очень важно, чтобы за этими необходимыми «надо и правильно» у ребёнка оставалась возможность понимать свои собственные чувства и состояния, знакомиться с ними и учиться их регулировать.
На формирование представлений ребёнка о себе влияет не только стиль воспитания, не только соответствие количества заботы потребностям ребёнка, но и то, что конкретно родители и другие важные взрослые говорят ребёнку о нём самом в самых разных ситуациях. Причём важно не только то, какую оценку высказывают родители – положительную или отрицательную, но и то, высказывают ли они в принципе свою оценку либо откликаются на действия ребёнка безоценочно.
Поясню с помощью примера.
Допустим, двухлетний ребёнок наливал себе воду из графина и немного разлил её вокруг стакана.
Допустим, взрослый из самых лучших побуждений – научить ребёнка быть более самостоятельным – может сказать одну из следующих фраз:
1. «Ну вот, даже воды налить не можешь, всему тебя учить надо».
2. «Что-то ты не очень хорошо справился, в следующий раз получше постарайся».
3. «Ты такой молодец! Только разлил немного, вытри».
4. «Какой ты у меня умница! Такой самостоятельный!»
5. «Ты хотел налить воды, и у тебя получилось».
Что может услышать ребёнок в каждой из этих фраз?
1. «Я ничего не умею, у меня снова не получилось, пока взрослый меня не научит, я ничего не смогу сделать хорошо».
2. «У меня не получилось, взрослый мной недоволен, надо заслужить его одобрение».
3. «Сейчас у меня получилось! Взрослый доволен! А вдруг у меня не получится в следующий раз? Ни в коем случае нельзя оплошать!»
4. «Взрослый очень любит меня, когда у меня получается что-то сделать хорошо. Что будет, если я что-то сделаю плохо? Взрослый перестанет меня любить?»
5. «У меня получилось, это нормально, взрослый заметил это и спокоен. Все в порядке, я могу пробовать это делать ещё».
Часто взрослые удивляются, замечая в ребёнке некоторую зависимость от чужих суждений и оценок. «Мы всегда его хвалим и поддерживаем, он у нас такой молодец! Откуда эта тревога, что он может не справиться?» И взрослые люди продолжают ещё сильнее хвалить своего малыша, изо всех сил стараясь таким образом вселить в него уверенность, что он молодец. Парадоксально, но чаще всего взрослые добиваются обратного результата: ребёнок слышит положительную оценку и понимает, что в другой раз оценка может быть и не такой хорошей, отчего становится только тревожнее.
Конечно, нет необходимости избегать оценок в общении с ребёнком вообще. Иногда дети и правда молодцы, почему бы им об этом не сообщить? Добавив, что родители рады за них или гордятся ими. Важно, чтобы оценка не становилась единственным способом общения, чтобы оценочные суждения – какими бы они ни были – не стали основным содержанием общения детей и родителей.
Ещё одним важным фактором, влияющим на развитие представлений о самом себе, является собственный опыт ребёнка.
Распространено мнение, что все возможные проблемы маленького ребёнка возникают исключительно из-за его семьи. Суждения, например, о том, что мальчик дерётся в детском саду, потому что его родители часто ссорятся, можно встретить в самых разных беседах, в том числе иногда профессиональных (к большому моему сожалению).
Идея эта понятна и основывается на допущении, что ребёнок не является отдельной личностью, а целиком и полностью транслирует миру опыт и идеи своей родительской семьи.
К счастью, в последнее время эта идея подвергается справедливому сомнению, а многие специалисты, работающие именно с детьми, категорически не соглашаются с ней.
Ребёнок – отдельная развивающаяся личность, со своим опытом и особенностями. Очевидно, что с первого года жизни ребёнок самостоятельно видит, чувствует и осознаёт по мере возможности окружающий мир и участвует во взаимодействии с другими людьми своим собственным уникальным образом. Да, некоторые его черты, в том числе поведенческие паттерны, могут быть точь-в-точь как у папы или у мамы, но сочетание этих паттернов, а также индивидуальные особенности ребёнка в своей полноте и целостности неповторимы.
То есть ребёнок – отдельная развивающаяся и уникальная личность.
И то, как эта личность воспринимает происходящее, в общем-то непредсказуемо и не находится под каким-либо контролем извне. Одно и то же событие разными детьми, даже если эти дети воспитываются в одной семье и являются, предположим, однояйцевыми близнецами, может быть воспринято по-разному и по-разному повлиять на мнение ребёнка о нём самом. В одной и той же группе детского сада пятнадцать детей могут не обращать внимания на громкий строгий голос воспитательницы, а двое ребят будут сильно переживать. Причём у одного из них мама так же строго разговаривает с ним дома, а у другого никто из близких никогда не повышает дома голос. И будет очень здорово, если воспитательница учтёт эмоциональное состояние этих двух мальчишек и не станет подвергать их стрессу.
Мнение ребёнка о себе самом в результате услышанного от близких и испытанного на собственном опыте может формулироваться, например, так: «Я не знаю, что для меня хорошо и плохо. Я не знаю, чего хочу. Я глупый и несамостоятельный. Другие люди лучше знают, как правильно». Или так: «Я ребёнок и многого ещё не знаю, но очень хочу узнать. Взрослые люди могут помочь мне в этом». И очевидно, что в первом и во втором случае дети, сталкиваясь с новыми, незнакомыми
