Кембридж, Эдинбургский университет, Тавистокский институт и ещё несколько адресов. Что, всего-то двадцать дронов. Считается, что дрон стоит несколько миллионов долларов. Но это фигня. Если Honda Jet, летающий с пассажирами на 2000 километров, стоит 5 миллионов долларов, как такая простая конструкция как беспилотник может стоить миллионы, если его не инкрустировать бриллиантами? Что там может стоить? Планер, то есть корпус с крыльями, стоит копейки, двигатель тоже не бог весть что, электроника там не намного сложнее, чем в роботе-пылесосе за 500 долларов. То есть убедить англичан вести себя прилично на международной арене стоило бы дешевле, чем построить торговый центр на окраине Москвы. Учитывая, что даже мощнейшая российская система ПВО иногда пропускает дроны к Москве-сити, то уж за английскую ПВО можно быть спокойным — все посылки будут доставлены по адресам.
В общем, у Англии есть все шансы доиграться в геополитику, пока ей не прилетит. Но всё же хотелось бы, чтобы эти дроны понесли не смерть, а игрушки и конфеты, как знак готовности если не дружескому, то хотя бы нейтральному сосуществованию. И хотелось бы, чтобы над Итоном и Сандхёрстом просыпался дождь из конфетти, а не из шрапнели и кассетных боеприпасов, урановой пыли и полюбившихся англичанам полония и “Новичка”. Чтоб русских поняли правильно: русские не упыри и не душегубы, но тоже умеют действовать непредсказуемо, жёстко, умеют возвращать долги, и чудесные правители Альбиона уже их достали своими шашнями так, что они дозревают сделать первое, оно же последнее, предупреждение.
19.01.2023. Рейтинг главных людей мира: Кто эти люди?
Часть первая. Вводная и теоретическая.
Неделю назад, 10 января 2023 года, были обнародованы очередные соображения Секретаря Совета безопасности РФ. Николай Патрушев доложил общественности, что реальная власть на Западе находится в руках обладающих ресурсами кланов и транснациональных корпораций. Эти же корпорации, по имеющимся у Патрушева данным, превратили американское государство в оболочку для конгломерата огромных корпораций, которые правят США и пытаются властвовать над миром и используют принадлежащую им систему по оболваниванию масс. Для России же, по мнению Николая Платоновича, места Западом не предусмотрено: кучку мировых властителей Россия раздражает тем, что обладает богатыми ресурсами, огромной территорией, умными и самодостаточными людьми. В рамках данного дискурса, заданного на самом высшем политическом уровне в преддверии неизбежного весеннего обострения состояний, противостояний и конфигурации ситуаций, попробуем ответить на логичный вопрос: кто эти люди?
Обычно над попытками осмыслить ситуацию так, как это сделали аналитические алгоритмы аппарата Совета безопасности России, куда входят такие опытные и информированные государственные деятели как Дмитрий Медведев, Вячеслав Володин, Сергей Шойгу и другие, недоброжелатели любят критически похихикать, дескать, наших политических тяжеловесов и долгожителей опять тянет на теорию заговоров и поиски врагов. С недавних времён любят приводить пример, что вот, дескать, в США даже собираются вводить уголовную ответственность за распространение информации и соображений по теории заговора. Дескать, тамошние конспирологи всех уже задолбали, начиная с Дэвида Айка и Джона Коулмана и заканчивая Дэвидом Дьюком и Алексом Джонсом. Но проблема в том, что вещи, о которых они пишут, существуют в самом деле. А в Совет безопасности России входят люди, гораздо более знающие и информированные, чем простая общественность и России, и Запада, и, тем паче, Востока, Севера и Юга.
Больше двадцати лет тому назад я опубликовал справочник по мировым элитам — имена, фамилии, организационная принадлежность, должности или занимаемые позиции. Туда вошли около 4000 персоналий. Ядро составляли примерно три сотни человек, процентов десять из них я знал лично. Но эти люди были в силе четверть века назад, многим было существенно за пятьдесят уже в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Интерес к этой теме у меня возник, когда я уже заканчивал Истфак МГУ и поступил в аспирантуру; а предыстория появления интереса такова. По базовой своей — редчайшей и, казалось бы, бесполезной базовой специальности — история первобытного общества и история первобытного искусства специальности, я пришёл к выводам, неблизким тогдашней марксистской парадигме — что не бытие определяет сознание, а вовсе даже наоборот. На эти мысли меня подтолкнуло знакомство с ритуалами перехода, например, с ритуалами инициации. Мой личный опыт приёма в пионеры в 1976 году на Красной площади чуть ли не в деталях совпадал — по сути — с посвящением во взрослые члены племени у австралийских аборигенов. Я внезапно прозрел — силовые линии и законы, по которым выстраиваются человеческие ячейки, одинаковы для всех обществ — в базовых принципах, конечно. Ясное дело, что я опирался на сильную академическую школу, на идеи китаиста Владимира Малявина и медиевиста Сергея Карпова, а также на всестороннюю стимуляцию творческой мысли моего научного руководителя Алексея Никишенкова, который меня по-отечески ввел как в парадигму функционализма (Малиновский и Рэдклифф-Браун), так и в парадигму структурализма (Леви-Стросс), и порекомендовал не зашориваться и думать свободно.
А что это вы тут делаете, а?
Наблюдая с детства за работой советских партийных, управленческих и хозяйственных органов буквально изнутри, будучи в курсе партийных, организационных, административных, научных и партийных вопросов, понимая уже на уровне ощущений, как работает Госплан и советские министерства, я начал видеть закономерности устройства всех этих учреждений. Советские ограничение на доступ к определенным должностям граждан, чья этничность имеет государственные образования за пределами СССР (примерно так называлось секретное постановление ЦК, ущемляющее в правах этнических евреев, немцев, венгров, финнов, румын, поляков и прочих), сыграли со мной и моими родителями чудесную шутку — им приходилось отчаянно бороться и пробовать систему на зуб, о чём мне тут же становилось известно. То есть я был с ними “в поле”, говоря языком этнографии и археологии. Мой отец, человек чрезвычайно умный и энергичный, в любой организации всплывал как пробка — и упирался в стеклянный потолок. Но это не мешало ему буквально овладевать организацией, в которой он работал, и решать там любые вопросы. Он мне и открыл глаза на возможности, которые открываются не столько прописанными в инструкциях властными должностными полномочиями, сколько тем наработанным влиянием, которое зачастую превосходит любую формальную власть. Он мне говорил, исходя из своего полувекового административного опыта: надо в любой организации найти человека, который понимает её устройство и умеет ладить со всеми этажами власти — и только через такого человека можно решать вопросы; обязательно найди того, кто тебя представит нужному человеку, потому что ходить необзвоненным — так лучше вообще не ходить.
Летом 1989 года в Москве высадился десант из супервлиятельных людей — президентов американских фондов вроде Фонда
