– А где фотографии? – спрашивает Саванна, понятия не имя на какую мозоль наступает.
– У меня их нет, – прямо отвечаю.
– Даже детских?
– В первую очередь детских.
И как выяснилось недавно, и во взрослом возрасте я не люблю себя снимать. Надо будет поднять этот вопрос у моего терапевта. Интересно, какое объяснение она придумает на этот раз.
– Я два года прожила на улице. За это время даже то, что сохранилось из дома, было утеряно безвозвратно. Как видишь, я неплохо справилась, хотя лет мне было меньше, чем тебе – шестнадцать.
Самый чудесный возраст: уже не ребёнок, но ещё не взрослый.
– О Боже…
Я жду, пока она спросит, как всё случилось, и она, конечно, спрашивает:
– Как ты оказалась на улице? Почему?
Отвечаю:
– Будешь смеяться, но меня бросил отец. Забрал сестру и пропал. Ровно в мой шестнадцатый День Рождения. Поэтому, как ты можешь догадаться – делаю паузу, чтобы набрать воды в чайник, – я теперь, в некотором роде, терпеть не могу Дни Рождения. Все, не только свой.
– А мать?
– Она умерла от рака, когда мне было десять. Твоя?
– Мне было четыре.
– Саванна, ты можешь занять спальню, которая поменьше, наверху. Там нет полноценной кровати, но у меня есть надувной матрас – пока поспишь на нём, а позже что-нибудь придумаем.
– Да! Конечно.
– Если не хочешь на надувном матрасе, диван в гостиной в твоём распоряжении.
– Матрас – это супер.
– Ну и отлично. Туалетов два – внизу и вверху, а ванная только наверху. Сейчас я найду для тебя полотенца и постельное бельё. Можешь принять душ первой, а я подожду.
– Нет-нет! Ты первая. А я пока что-нибудь приготовлю поесть. Я хорошо готовлю!
– Да? – настроение у меня повышается.
– Да! Могу даже торты печь – проходила специальные курсы. А тебе чего бы хотелось?
Я сосредоточенно почёсываю бровь, вспоминая, какие продукты у меня остались в холодильнике.
– Ты умеешь делать чизкейк?
– Конечно! Какой-ты любишь?
– Самый вкусный.
– Самый вкусный – Нью-Йоркский. Но для него нужна свежая Филадельфия, пачка печенья, густые сливки и масло. У тебя есть?
– Сейчас схожу в магазин и всё будет. Но есть просьба.
– Какая?
– Ты должна научить меня.
– С удовольствием! – и это впервые, когда я вижу её улыбку.
Глава 6. ИнтуицияБлиже к вечеру мои внутренние весы перевешивает идея, что работа сиделки не по мне. Это решение оказывает на мою нервную систему такое успокаивающее воздействие, что я засыпаю, как убитая, в семь вечера и сплю до самого утра, невзирая на перевёрнутый часовой пояс.
В ту ночь мне снится моя сестра Меган и мальчик, с которым мы дружили в детстве. Я часто вижу сны, но редко в них бывают люди, а если и есть – это всегда Меган и Алехандро. Всё происходит в месте, которое я никогда не встречала в жизни, но аллеи и деревья прорисованы моим подсознанием так детально и по-настоящему, что даже жутко. Мы ссоримся. Я, как это часто случалось в реальности, пропустила нечто важное (или же его намеренно от меня скрыли), поэтому никак не могу сообразить, что к чему. Внезапно Меган визжит, и я вижу змею. Буквально доли секунды она ползёт на нас, и Меган прячется за мою спину. Змея маленькая, поэтому Алехандро ловко и легко раздавливает её голову своей кроссовкой. Но облегчения и покоя это не приносит, потому что внутри есть чувство, незыблемое знание, что змей будет больше. Их ещё не видно, но они уже очень скоро появятся, и Алехандро никогда и ни за что с ними не справится. Самая большая для меня дилемма в этом моменте – должна ли я защищать Меган или всё-таки себя?
Просыпаюсь в пять, принимаю душ, и когда спускаюсь на кухню, меня уже ждёт завтрак – Саванна, оказывается, тоже на ногах.
– Ты чего так рано? – спрашиваю её.
– Привыкла, – пожимает плечами. – А ты?
– А я месяц прожила на другом конце планеты и теперь нужно по новой перестраиваться на день и ночь.
Завтракаем мы молча. Саванна изучает объявления о работе на моём ноутбуке, я просматриваю накопленную за месяц почту, одновременно размышляя, как лучше: вначале перекинуть обратно его девяносто пять тысяч, или сперва поговорить?
– Не торопись, – предлагаю Саванне. – Я чуть позже посмотрю твоё резюме, сопроводительное письмо и рекомендации. Может, их нужно подправить.
Саванна несколько секунд молчит, потом спрашивает:
– Слушай, а ты… не мой ангел хранитель? Случайно?
Среди писем важных только два: великодушное предложение банка повысить лимит на кредитке в связи с моим примерным финансовым поведением и письмо из клиники от ассистента моего семейного врача. Перед отъездом в Европу у меня брали анализы – теперь нужно сходить к врачу, узнать, какие там результаты, и обсудить мои дальнейшие медицинские планы. Я звоню и записываюсь на следующий понедельник.
Моё решение – вначале вернуть ему деньги. Потом поговорить. Перебирая в уме возможные повороты этого разговора, я проезжаю мимо отделения своего банка, но расстраиваюсь не сильно: район даунтауна, в котором живёт Лео, я хорошо знаю – там тоже есть офис RBC. Одно плохо – парковка там везде платная, а я не привыкла тратиться на такие вещи.
Очередь в банк на Кордова стрит выползла своим хвостом аж на крыльцо отделения. Мой ужас при виде количества собравшихся здесь людей никак не помогает ситуации, а только усложняет состояние боевого духа. Простояв минут двадцать и не сдвинувшись с места, я замечаю, что от нервов у меня начали не только липнуть, но и немного трястись руки. Внутренности буквально наизнанку выворачивает непонятно откуда взявшаяся тревога. Я говорю себе, что переживаю из-за парковки, которую оплатила только на тридцать минут, но на самом деле знаю, что это из-за предстоящего разговора с Лео. Словно я ему чем-то обязана, честное слово! Хочу работаю сиделкой, не хочу не работаю! Откуда это гадкое чувство, словно я его предаю? Да кто он, вообще, мне? Без году неделю знакомы, а уже такая привязанность!
В следующие десять минут мне всё же удаётся войти в офис и обнаружить, что клиентов обслуживает только один клерк. Второй, хоть и присутствует номинально, но так медленно и монотонно объясняет пожилой даме последствия утери дебетной карты, что его смело можно списывать со счетов. Когда он ей объявляет, что «сейчас они займутся сменой пароля», я разворачиваюсь и выхожу. В конце концов, деньги можно перекинуть и позже.
У парадного входа я нажимаю номер его квартиры на панели домофона. Никто не отзывается. Пробую ещё раз, но снова ответа нет.
– Он мог выйти погулять, – говорю себе вслух, как будто голос может сделать этот исход более вероятным.
