женщины пользовались необычной свободой; подобная традиция уходила корнями в далекое прошлое и имела много общего с процессом перехода людей изодного класса в другой. Когда Реформация лишила младших дочерей из богатых и аристократических семейств возможности уйти в монастырь, женщины не остались сидеть дома в девичестве из-за отсутствия подходящих соискателей их руки. Они выходили замуж, где и как только могли: младшая дочь дворянина – за купца, дочь викария – за йомена и так до самых последних ступеней социальной лестницы. Эти женщины были мощной, тайной силой, вселявшей уверенность в праве на родовитость представителям самых униженных слоев английского общества.
Английская традиция не запрещала дворянину избрать себе любую профессию или заняться торговлей. Не было ничего необычного для простого сквайра в решении начать докторскую практику, стать юристом или капитаном корабля. Состоятельные люди ставили перед собой более честолюбивые цели. Могущественные компании, которые финансировали колониальные предприятия и торговлю с Россией, Турцией и Востоком, ставили дворян на должность директоров, были они и среди акционеров. Многие известные семейства уже сделали целые состояния на угле и железе. И не потому, что их месторождения были обнаружены на их земле; они сами открывали шахты и занимались вопросами организации транспорта ископаемых и поиском рынков сбыта. Семейство Уиллоби в Уоллтоне построило стекловаренные печи, а в качестве топлива использовало уголь, залежи которого открыли на своих землях. Байроны, составив себе состояние на добыче угля, стали крупными кредиторами в Мидлэндсе. Семейство Робартс, разбогатевшее на производстве шерсти и добыче олова, занялось тем же самым в Корнуолле. Семейство Эшбернхэм было крупнейшим фабрикантом железных изделий в Сассексе; Лангли финансировали производство квасцов в Хартлпуле, а Лэмбтоны – солеочистительные заводы в Сандерленде. Сэр Джон Уинтер, принадлежавший к древнему католическому роду, взял у короля в аренду железные рудники в лесу Дин и с помощью кузена лорда Герберта Раглана, новатора в области экспериментальной инженерии, усовершенствовал добычу руды. Он также приобрел право участия в добыче угля на шахтах Южного Уэльса; и на протяжении жизни следующего поколения исполнилось его пророчество о «брачном союзе» угля и железа, от которого родится промышленная революция. Семья Лоутер в Камберленде владела угольными шахтами в Уайтхейвене, на кораблях уголь вывозили в Ирландию.
В Англии очень рано феодальный землевладелец стал в одном лице промышленником и купцом. Младших сыновей сквайров – и это было в порядке вещей – отдавали обучаться торговому делу, пока не проявлялись их способности к юридической науке или к церковному служению. Только отчаянных авантюристов или безнадежных глупцов отправляли за границу, снабдив их прежде оружием и конем, на военную службу в иностранных армиях.
Во всех больших городах, и прежде всего в Лондоне, можно было видеть множество коротко стриженных молодых людей; все это были отданные в подмастерья сыновья джентльменов, мелкопоместных дворян, сыновья горожан. Между ними, несомненно, существовали различия. Сыновья дворян, естественно, проходили обучение у самых зажиточных и респектабельных людей. Вспыльчивый мастер скорее мог сорвать свой гнев на сыне бедной вдовы, чем на младшем брате баронета. Но в рамках одной большой корпорации и перед лицом городских законов все они были подмастерьями, и общие надежды, интересы и радости ломали сословные барьеры.
Наглядные пособия учили манерам и поведению в зависимости от того, к какому классу принадлежал тот или иной человек. Труды Ричарда Брэтуэйта The English Gentleman («Английский джентльмен») и The English Gentlewoman Drawn out to the Full Body («Английская аристократка выпрямилась») в двух книгах, одна для мужчин, другая для женщин, пользовались большой популярностью. Литератор Генри Пичем создал более популярное наставление Compleat Gentleman («Истинный джентльмен»), имевшее цель воспитать достойного представителя сословия джентри, дать им понятие о науке, литературе и искусстве, как и научить их рыбной ловле и рассказать о геральдике. Его же книги The Worth of a Peny («Цена пенни») и The Art of Living in London («Искусство жить в Лондоне») были адресованы молодым людям, которые стали жертвой мошенников и поддались искушениям большого города. A Precedent for Young Penmen («Прецедент для начинающих литераторов») анонимного автора учил на основании многочисленных примеров юношей, не получивших образования, искусству написания писем.
Общение и союзы между представителями разных классов не мешали им помнить о существовавших между ними социальных различиях. Если бы все было по-иному, то не было бы смысла подниматься по социальной лестнице. Никто так не желал сохранить привилегии своего положения, чем тот, кто недавно обрел их. Купец, который выдал свою дочь за лорда, при встрече с ней снимал шляпу и ждал, пока она разрешит надеть ее. Кэб горожанина обязательно уступал дорогу экипажу дворянина, когда они съезжались в узком месте улицы. Те, кто потерпел неудачу в жизни, могли проживать в домах своих более удачливых родственников только на положении слуг; они пользовались всеми их правами, но не более. Добродушный сельский викарий Ральф Джосселин сделал такую запись в своем дневнике: «Моя сестра Мэри обрела кров в моем доме на положении служанки, но я с уважением отношусь и буду относиться к ней как к сестре». Поклоны, реверансы, правила знакомства, поведение за столом – все строго регулировалось, хотя и уходили в прошлое некоторые условности, и старики ворчали на слишком вольные манеры молодых людей.
Некоторые виды спортивных занятий были исключительной привилегией джентльменов, и каждый носил одежду, приличествующую своему положению. Рабочий мог играть в кегли, но только не в шары, и его жена и дочь должны были носить нижние юбки и лифы в качестве отдельных элементов одежды; женщина-дворянка носила особого покроя платья. Лорд Стэмфорд был крайне возмущен, когда увидел, как викарий, решивший поохотиться, прошел через его владения с борзой на поводке и соколом на руке, к тому же он был в охотничьей одежде неподобающего цвета. Жители Ладлоу освистали и принудили вернуться жену кузнеца домой под его защиту, потому что она вышла на улицу в купеческом платье. Но все же отдельным правилам постепенно переставали следовать.
Домашняя атмосфера и в городе, и в деревне постепенно уходила из человеческих взаимоотношений, но подмастерья и сыновья все еще продолжали делить стол и кров с мастерами и отцами, и в некоторых местностях честный поденщик все еще мог рассчитывать на воскресный обед у сквайра или у соседа-фермера. Твердо соблюдался порядок старшинства, и кое-где старое выражение «сидеть ниже солонки» сохраняло свое первоначальное значение, то есть сидеть в нижнем конце стола, не на почетном месте, – массивная солонка незримо разделяла сидевших за столом хозяев и слуг. Однако в богатых домах к этому времени стали обычаем отдельные столы и даже
