Вместо ответа склоняюсь ниже и невесомо касаюсь губами легким поцелуем. Мягко, нежно, лишь с обещанием большей ласки. Аня судорожно вздыхает и порывается что-то сказать, но я не даю ей этого сделать, углубляя поцелуй. Не надо никаких лишних слов. Только чувства, только эмоции и ощущения.
Аня упирается ладонями мне в грудь, но не отталкивает. Лишь напряженно стискивает рубашку и явно не знает, как себя вести. Прерываю поцелуй, чтобы спросить:
– Ну как тебе десерт?
Замираю в ожидании ответа и слышу едва слышное:
– Я… Не распробовала…
– Тогда может повторить?..
Тянусь к Ане, стягиваю с нее дурацкую резинку для волос, освобождая локоны. Так приятно пропускать их между пальцами, вдыхать сладковатый аромат парфюма…
На этот раз мой поцелуй более требовательный и жадный. Крепко обнимаю Аню, скольжу руками по спине, волосам. В голове не остается ни одной связной мысли. Только желание целовать – неистово, страстно. Оно накрывает меня с головой, я полностью растворяюсь в этих ощущениях, и мои поцелуи становятся все глубже и интимнее. Опасно интимнее.
* * *
В комнату заходит официант, Аня вздрагивает и резко отстраняется, словно обжегшись.
Радуюсь тому, что в темноте не видно ни моего смятения, ни степень моего возбуждения. Чувствую себя пьяным, хотя вино пил не я, а Аня.
Пока официант убирает со стола, успеваю привести свои мысли в какое-то подобие порядка.
Аня что-то бормочет про то, что ей срочно надо домой, и я безропотно соглашаюсь покинуть ресторан. Все равно если мы продолжим сидеть тут в темноте, я либо уложу Аню на диван, либо прямо на стол. Вряд ли она сейчас это оценит, нужно дать ей время переварить эмоции.
К моменту, когда нам предлагают вновь взяться за руки т проследовать в холл, я все еще пребываю в ватном состоянии, но в руку Ани на этот раз цепляюсь особенно крепко. Она не возражает, но я всей сущностью чувствую ее напряжение.
На выходе из ресторана нам рассказывают, какими именно блюдами нас сегодня потчевали. Оказывается "рыбная говядина" в самом деле была кусочком крокодила, ну надо же. Попытки угадать ингредиенты веселят и отвлекают от того, что произошло между нами, но всю обратную дорогу мы молчим. Я не знаю, что сказать, и Аня, наверно, тоже не знает.
Останавливаю машину около ее дома и наконец-то решаюсь посмотреть в лицо Васнецовой. Мне ужасно не хочется ее отпускать. Хочется утащить в свою берлогу, раздеть не только глазами и показать, где скрывается райское наслаждение. Но я чувствую, что сейчас это будет перебором. Всё-таки хрупкая связь, возникшая сегодня между нами, должна окрепнуть.
Нервно барабаню пальцами по рулю и спрашиваю как можно более непринужденным голосом:
– Может быть, сходим куда-нибудь вместе на неделе?
– В кино? – усмехается Аня, скривившись так, что сразу становится понятно: ей такое времяпровождение точно будет не по нутру.
Я, в самом деле, думал пригласить ее в кино. Но услышав этот кислый тон, резко меняю концепцию. Кажется, Васнецова сыта по горло классическими ухаживаниями. Мне вдруг захотелось удивить Аню, показать ей, как интересен мир вокруг. Пробудить снова в ней страсть к жизни и, чем черт не шутит, может быть, и ко мне? Душа требует продолжения сегодняшнего банкета в виде жарких объятий и не только.
– Да ну, брось, ходить с прекрасной дамой в кино – это прошлый век. Поехали кататься на лошадях, а?
– Да уж, лошади – это очень современно! – фыркает Аня.
– Это смотря где и с кем кататься. Я знаю очень красивые места, готов спорить, тебе понравится.
Аня неуверенно пожимает плечами, но и отказываться не спешит.
– Посмотрим, созвонимся, – неопределённо пожимает она плечами и пулей вылетает из машины, так и не удостоив меня на прощание взглядом или теплым словом.
Однако перед тем как зайти в подъезд, она все же оглядывается на меня и робко улыбается.
– Обороны треснул лед, – удовлетворенно шепчу я в темноту и трогаюсь с места, весьма довольный собой.
Глава 7. Утро вечера мудренее
Неспроста девочки с работы называли Кондратьева опасным типом. С таким легко спутаться, рухнуть в него точно в омут. Без возможности выплыть. Очень уж он убедителен в своей беспечности.
Но я понимала, что он обхаживает меня только для того, чтобы уложить в койку, добавить имя в бесконечный список из девиц и найти новую жертву. Проблема в том, что мне понравилось быть его жертвой.
Пусть минутная слабость, пусть без обязательств, но после долгих отношений с Вовой мне не хватало чего-то ядовитого. Ядерного. Взрывного.
Не удивлюсь, если Дима постоянный клиент ресторана в темноте, потому что где ещё можно так легко и ненавязчиво развести девушку на поцелуй? Обстановка обязывает. Меня не смутило то, во что перетекли извинения. Напротив, хотелось молить его не останавливаться. Никогда.
Но темнота сменилась ярким светом, и сиюминутное желание исчезло.
Не понимаю, что испытываю от этой ситуации. Удовольствие? Смущение? Дикий стыд?
Окончательно запуталась в себе. Надо бы разложить мысли по полочкам, да только не получается, потому что все здравые доводы стираются, стоит вспомнить о жарких прикосновениях.
А за весь день ни одного звонка от клиентов. Я, конечно, всем сообщила о свадьбе и предстоящем «медовом месяце», но когда это останавливало людей? Они названивали мне даже по ночам, причем иногда с очень странными вопросами. Например, одна невеста в слезах просила убрать со столов цветочные композиции.
В пять часов утра.
В общем, всеобщее молчание меня напрягло. Я даже выложила несколько снимков с предыдущих торжеств, после которых потенциальные клиентки обычно разрывали телефон.
Ничего.
Странно. Ладно, подумаем обо всем завтра, сегодняшний день слишком насыщенный, чтобы размышлять о чем-то ещё.
…Я ложусь на диван с ведерком мороженого и включаю любимый сериал. Ужин в темноте, конечно, прекрасная вещь, но это скорее развлечение, чем реальная трапеза, ибо еды на тарелках – кот наплакал. Сколько там было, этого крокодила? Три кусочка на весь ресторан?
Так что будем набивать пузо запретными лакомствами, пока сериальные герои признаются друг другу в любви.
Но только я берусь за ложку, как начинает вибрировать телефон. Мама.
О, нет…
– Вчера мы толком не поговорили, – её голос суров, и я ощущаю себя нашкодившей малявкой. – Весь вечер на Вове лица не было. Зачем ты так издеваешься над ним? Он ведь замечательный мальчик, тебе второго такого не найти.
– Мам, почему сразу издеваюсь? Почему я не могу жить так, как сама захочу?
– Тебе напомнить, чем закончилась твоя прошлая попытка самостоятельности? – она цокает языком. – Кто вытащил тебя со дна, хоть ты и вела себя с ним по-скотски?
