ошибка. Нужно было сдерживать себя. Не поддаваться мимолетным слабостям. Но я так устала от холода…
Глупость! Ковшик полетел в стену бани. Я разревелась. Никогда не любила осень. Осенью я чувствовала слабость. Сильную слабость, которую хотелось с кем-то разделить. Одни и те же грабли. Из года в год одно и то же. Я чувствовала себя дурой, которая ничему не учится.
— С тобой все в порядке?
— Да. Уже выхожу, — ответила я. Тим появился, когда я надевала платье. Ткань приятно легла на тело. Я внутренне поежилась от мысли, что придется уходить из тепла в осенний холод, но и все время прятаться в бани не было смысла.
Забрав вещи, зонтик и фонарик, я вышла на улицу и наткнулась на Тима. Он стоял в теплой куртке и дымил сигаретой. У него под ногами валялись еще три окурка.
— Ты все время был здесь?
— Какая разница, где я был?
— Если ты тут стоял, то слышал…
— Слышал? Крошка, да я не только слышал, но много чего представлял, — лениво ответил он. Да еще с такой противной интонацией, что во мне поднялась злость.
— Оставь свои фантазии при себе!
— Они всегда при мне. Если бы ты про них узнала, то я бы загорелся от молний из твоих глаз, — сказал Тим. — У меня очень живое воображение.
— Вот и живи с ним, не ставя при этом меня в известность, — ответила я, развешивая мокрые брюки и куртку около печки.
— Как это? Не ставить? Не, я могу и действовать… — он резко прижал меня к себе. Положил подбородок на плечо. Его руки оказались под моей грудью. — Но понравится ли это тебе? Ты дышать-то не забывай.
— Все смеешься?
— Ну, ты наплакалась за нас двоих. Зачем мне реветь и уничтожать твой труд? Это будет нечестно по отношению к тебе.
— Я ковшик погнула.
— М? Чем он тебе помешал?
— Ничем, — ответила я. — Я потом куплю другой…
— Не переживай из-за ерунды.
Пес положил передние лапы на табурет и попытался носом пробраться к кастрюле.
— Он есть хочет, — сказала я.
— Заметил. Знаешь, а я его понимаю. Рано или поздно любому терпению приходит конец. Пойдем кормить Шарика, пока он не лишил нас ужина.
— Да, — ответила я. — Пойдем.
— Ты меня удивляешь, — ответил Тим, отходя от меня и доставая тарелки.
— Поясни.
— Вот. Сразу перешла к военным действиям. Того и гляди, кинешься на меня, — усмехнулся Тим. — Слушай, ты к словам и действиям не придирайся. А то я начинаю себя чувствовать двоечником, который урок не выучил и вывозит ответ на импровизации. Чего смеешься?
— У меня самой такие мысли были, — ответила я. — Вроде понимаю, что ошибка. В очередной раз ошибка. А я опять не сдаю экзамен.
— Почему? — спросил Тим. — В чем ошибаешься?
Пес с жадностью накинулся на еду, как будто он очень давно не ел. Тим намешал ему тоже самое, что и нам. Только котлеты размял. Мы, не сговариваясь, отдали псу еще по котлете, решив, то молодому и растущем организму мясо нужнее. Еда казалась чем-то вкусным. После нашей прогулки и пустая гречка стала бы деликатесом, поэтому я не удивилась.
— Чай?
— Давай, — ответила я. — У тебя есть какая-нибудь плошка, чтоб псу воды налить?
— Левый ящик. Там старая кастрюлька лежит.
Пока я наливала воду, Тим делал нам чай. Я закинула посуду в мойку.
— К центральному водопроводу дом не подключен? — спросила я.
— Думаю еще, подводить или нет. С одной стороны, вроде можно. А с другой— я все равно его буду продавать. Не хочется тратить лишние деньги на подключение. Да и колонка недалеко от дома, — ответил Тим. — Мне несложно принести пару ведер воды.
— А стирать? К матери ходишь?
— Нет. Тут стираю.
— С матерью плохие отношения?
— Не такие уж и плохие. Просто… Я не люблю терпил. Не понимаю, почему человек будет терпеть унижение и глотать обиды, чтоб потом улыбнуться и сделать вид, что ничего не было, — ответил Тим.
— Каждый сам выбирает свою жизнь, — ответила я. — И не нам судить. Сами далеки от идеала.
— Тут ты права. Но мне это все равно не нравится, — размешивая ложкой чай. — А ты почему сладкое не ешь?
— Не хочу поправиться еще больше. Работа не такая уж активная. Выходные дома прохожу. Поэтому не стоит перебарщивать с лишними калориями.
— Ясно. И удается держаться?
— Удается, — ответила я. Поморщилась. Посмотрела в окно, в котором ничего не было видно.
— Не обижайся.
— И не думаю обижаться, — ответила я. — Просто осень.
— Не нравится осень?
— Осенью хочется тепла. Намного больше, чем зимой. Зимой к холодам привыкаешь. К тому же зимой красиво. А вот осенью как-то грустно. Наверное, я здесь оказалась по той же причине.
Пес пытался устроиться на одеяле, которое отдал ему Тим, но что-то было не так. Поэтому пес его перетаскивал с места на место. Тим молча наблюдал за ним.
— Надо будет ему имя подобрать.
— Решил у себя оставить?
— В доме нужна собака. Да и куда его девать? На улицу выгонять? Думаю, что он опять во что-нибудь ввяжется. Характер не изменить. Как бы об этом ни мечталось.
— Он тебе еще принесет головную боль
— Зато не скучно, — Тим зевнул. — Пойдем отдыхать?
— Ты сегодня после смены хоть спал?
— Два часа. Потом пригласили пивка выпить. А дальше на приключения потянуло.
— По тебе не скажешь, что ты выпивший.
— Гы. Мне надо много выпить, чтоб на бровях приползти, — он залпом выпил чай. Протянул мне руку. — Я тебе на диване постелю, а сам на кровати лягу. Чего удивленно смотришь?
— Ничего. Просто я тебя не понимаю.
— А для чего ты думаешь, я тебя пригласил? — спросил он.
— Не знаю. Для меня это загадка.
— Тебе надо выспаться, — ответил он. — А сегодня ты бы вряд ли уснула.
Мне позвонила Рита. Пока я разговаривала с дочерью, Тим разобрал диван. Застелил свежим постельным бельем. Пес все-таки улегся около печки и теперь сладко спал.
— Мам, ты меня слушаешь?
— Слушаю. Я не знала, что так получится. Если бы знала, что предупредила, — ответила я. Рита возмущалась, что я не предупредила ее о своем не ночевании дома. Оказывается, она давно мечтала, чтоб я куда-нибудь ушла и оставила квартиру свободной.
— Ты никогда ничего не знаешь. Дома ничего не приготовлено. Целый ворох непостиранной одежды. Мне этим заниматься?
— Рит, ты вполне можешь себе приготовить ужин. Если откроешь холодильник, то найдешь все продукты.
— Хочешь, чтоб я себе суп варила? Я только ногти накрасила. Все сижу и тебя жду.
— А ты не жди.
— Мам, это уже свинство с твоей стороны.
— Пусть
