Вздрогнув, Том проснулся.
— О чем это ты?
Было жутко холодно. Но скорее всего это лишь одна из аномалий, связанная с подземными водами. Иногда на алее Сплит такое случалось. Температура, должно быть, понизилась, пока Том спал.
— Я слышал, как Его Мудрейшество говорил об этом. Жакам никак не найти чертов транслятор.
— Ничего себе шуточки!
Том отполз поглубже в угол, пытаясь быть как можно незаметнее. Солдаты стояли на рыночной площади всего лишь в паре метров от входа.
— Да, он так сказал. И добавил, что, несмотря на это, поездка стоила предпринятых усилий.
— А это значит, что…
Голоса постепенно затихали: солдаты удалялись. А может быть, их слова заглушал шум крови в висках.
«Жаку в его поисках не обломилось, — понял вдруг Том. — Я спасен».
* * *
— Доброе утро, папа!
Отец сидел в одиночестве, ковыряя ложкой холодный рис. Разрезал гриппл, кивнул и указал ножом на стол:
— Садись.
— Да, спасибо. — Том сгорал от нетерпения, так ему хотелось поделиться с кем-нибудь хорошими новостями, но не мог не заметить подавленный взгляд отца. — Пожалуй, съем мисочку.
Как только он сел, отец сразу встал.
— А я пойду, — он натянул поверх рубашки куртку. — Сегодня торговлю начнем пораньше.
Это было не похоже на отца — он редко оставлял еду на тарелке. Том был озадачен, но голод заставил его обо всем позабыть, и он набросился на еду.
Позавтракав, он помыл и поставил на место обе миски, достал инфор и прикрепил его к поясу.
— Том?
Он остановился:
— Да, мама?
— Подойди-ка сюда. — Вынырнув из-за занавески, мать поцеловала его в щеку. — Я люблю тебя, Том.
— Да, мама…
А что еще можно сказать в ответ на такие нежности?..
— Знаешь, у тебя ведь дедушкины глаза. — При этом взгляд ее синих глаз остался непроницаемым, и Том так и не понял, восхищена она или раздражена. — Думаю, я никогда… Впрочем, это не важно. — В ее голосе прозвучали мечтательные нотки. — Ты нужен отцу. Иди.
Занавеска снова опустилась.
* * *
Расстроенный и сбитый с толку, Том брел, опустив голову. И не удивительно, что натолкнулся на солдата в темном.
— Извините, я не…
Том проглотил язык: перед палаткой отца стоял офицер в красной безукоризненно подогнанной униформе. Застежка на плаще была начищены до блеска. Лицо гостя выглядело неприветливым.
— Папа…
Они не обратили на Тома никакого внимания. Офицер протянул отцу маленький мешок.
— Пожалуйста, возьмите. — Он говорил сквозь сжатые зубы, тихим голосом. — Он может себе это позволить.
Лицо отца, казалось, окаменело:
— Нет.
— Пожалуйста, подумайте еще раз. — Офицер подождал. А не дождавшись ответа, произнес: — Что ж, мое почтение. — И поклонился отцу низко, точно соблюдая все тонкости этикета.
Он вел себя так, словно перед ним стоял высокопоставленный чиновник. Но когда служитель закона развернулся на каблуках, Том увидел, как отвращение исказило его лицо.
— Эскорт: внимание!
Шесть милиционеров щелкнули каблуками. И последовали за офицером к центру рыночной площади.
* * *
А потом Том увидел мать.
Для покупателей было еще слишком рано, но владельцы ларьков уже суетились на рыночной площади. Милицейские шеренги выстроились, устроив заграждение вокруг центра. Черный навес занял свое место на заднем сиденье левитокара, втянув длинные паучьи лапы.
Она появилась из того же туннеля, откуда и Том. Медные локоны. Легкая походка профессиональной танцовщицы.
Милиционеры стояли наготове, но юноша вполне бы мог проскользнуть между ними. Если бы не был парализован происходящим…
Нет, этого никак не могло быть!..
Оракул, большой и невероятно красивый, ждал ее возле левитокара.
Он вежливо помог ей подняться и последовал за ней.
«Мама!» — хотел крикнуть Том.
Мобиль двинулся, набирая скорость. Сквозь мембрану кабины все еще ясно было видно сидевших внутри. Ее рука лежала поверх его руки в перчатке.
Две сотни милиционеров одновременно щелкнули каблуками и повернулись. Когда левитокар скрылся из виду, они, маршируя, эскадрон за эскадроном, двинулись прочь с рыночной площади и направились в темноту туннеля Скальт Бахрин. Том, как пригвожденный, глядел им вслед до тех пор, пока от колонны милиционеров осталось лишь эхо. В мертвенной тишине эти звуки напоминали кошмары, с пробуждением тут же ускользающие из памяти.
Глава 6
Нулапейрон, 3404 год н. э.
— Том?
Том притворился, что не слышит.
Когда он натыкался на знакомых, они старались не встречаться с Томом взглядами.
Так продолжалось целых десять дней.
Том сильно переживал. Он постоянно чувствовал себя виноватым за то, что подслушивал с помощью инфора, но слова Труды слишком прочно засели у него в голове.
— Не казни себя, Деврейг! — В голосе Труды прозвучало раздражение. — Тебе следовало бы, спросить: что такого нашел в ней Оракул, помимо ее достоинств, очевидных для всех.
Отец был подавлен, но в душе Тома воспоминания о случившемся вызывали лишь гнев.
— Она вернется, ты увидишь! — выдержав паузу, Труда добавила: — Кстати, я могла бы сделать запрос о ней. У меня есть некоторые… м-м-м… партнеры, оказывающие мне покровительство.
— Я смогу поговорить с нею?
— Можем попробовать. На подготовку мне понадобится дней десять.
Это были десять дней сплошного отчаяния.
* * *
В Аква-холле оказалось слишком много народа — Тому надо было бы прийти пораньше. Но он все-таки взял жетон и, поставив контейнеры на пол, сел на красную керамическую скамью, ожидая своей очереди.
«Где же мама? — думал он. — На другой страте? В другом владении? Куда Оракул забрал ее?»
— С тобой все хорошо, сынок? — обратился к мальчику седой человек, выглядевший крайне обеспокоенным.
Том покачал головой и разжал кулаки:
— Просто болит голова. Скоро пройдет.
— Ты уверен?..
— Спасибо. Все нормально.
Том смотрел, как старик пробирается сквозь толпу, согнувшись под тяжестью взваленной на плечи канистры с водой. У входа в туннель старик оглянулся, кивнул помахавшему рукой Тому и растворился в толпе.
