«Нет, только не спать. И с чего это так разморило?» И скорость вроде хорошая, и выспался сегодня. А вот не видно этой дороги ни конца, ни краю.
«Край-то, как раз, виден. А если будешь спать, то и не только увидишь», — проскочила мысль. «Ямки, бугорочки, веточки, листочки, тропочки, болота — весёлая работа». Да что это со мной. Бред. Неужели настолько сплю. Надо бы остановиться, но ехать-то осталось с гулькин нос. Кустик проехал, место замены колеса тоже. Значит скоро». Дорога бежит, оставляя позади километры. А впереди вновь кустик. Кустик? Откуда же он опять взялся? Он что, меня преследует? Включаю поворотник. Останавливаюсь у обочины. Выхожу и осматриваюсь. Всё на месте, всё в порядке. «Ямки, бугорочки, веточки, листочки, тропочки, болота — весёлая работа», — крутится в мозгу скороговоркой. Потягиваюсь, разминая уставшую спину. Пробую позвонить жене, но, как говорится, «абонент не абонент». Нет связи. Мёртвая зона. На дисплее телефона нет даже намёка на связь. Палочки погасли и совсем не собираются показывать наличие сети. Поднял аппарат на вытянутой руке и даже пару раз подпрыгнул, но всё бесполезно. Что поделаешь, подождёт жена. Сел в машину и повернул ключ зажигания. Вместо того, чтобы обрадовать мерным сытым урчанием двигателя, машина вдруг на весь лес заорала сигнализацией на разные лады.
«Только этого не хватало. И что теперь делать»? Расстроенный, огляделся вокруг, собираясь просить о помощи проезжающих мимо. Но дорога пустынна до безобразия.
И вдруг мне показалось, что понял, в чём дело. Даже удивляюсь, как это сразу не сообразил. Ну, конечно же. Моя старая знакомая куролесит. Ядвига Ивановна, в просторечии баба Яга. Набираю полные лёгкие воздуха и кричу:
— Ядвига Ивановна! Ядвига Ивановна! Да выходите уж! — оглядываюсь по сторонам, предвкушая радость встречи. Только она могла вот так закрутить и заморочить голову. Подбираю слова, чтобы беззлобно попенять старой знакомой.
Однако в это время из леса, метрах эдак в тридцати от дороги, вышли два довольно странных типа. Да что там «типа». Такое впечатление, что два дедка довольно долго блуждали по лесу и случайно набрели на дорогу. Впрочем, «случайно» не скажешь. Они шли прямо к машине и вели оживлённую беседу. Радость ожидания сменилась беспокойством. Уж очень странные дедки. Может бомжи, а может грибники. Из тех, что по целому сезону бродят по лесам, собирая то грибы, то ягоды. «Сейчас ещё попросят, чтобы подвёз, — подумал и тут же горько усмехнулся. — Подвёз, чтоб её»! Однако мужички уже преодолели большую часть пути, и разговор их стал слышен. Да и беседовали они громко, так что услышать их не составляло труда.
— Шура, ты давай, не теряйся, — говорил тот, что поменьше, с крючковатым носом. Куртка его, издалека казалось, покрытая мхом, вблизи же была дорогой импортной вещью, на груди которой скромно пристроился маленький конёк фирмы Nike.
— Та што ты, куда ш я тяперь потеряюсь, — отвечал ему второй. Возрастом он ничем не уступал первому, а может быть даже был постарше. Но вот одет как-то странно. Расшитая безрукавка, поверх выпушенной рубахи. Странные шаровары и мягкие тапочки, совсем не свойственные для данной местности, о чём-то мне напоминали. Только вот о чём?
— Да что я, не помню, — продолжал первый, — вечно ты во что-нибудь влипнешь! Это у тебя наследственное!
— Што верна, то верна, — огорчённо проговорил Шура.
— А народ у нас такой, что не моргай. Вмиг обманут. — и уже обращаясь ко мне, что привело в немалое удивление, сказал. — Малой, отвезёшь дедушку, куда скажет. И смотри у меня!
— Ты что дед? Во-первых, какой тебе малой? — возмутился я, немного обалдевая от такой, чтоб не сказать наглости, скажу от такого амикошонства. — Во-вторых, Вы чего это раскомандовались, и в третьих…
— И, в-четвёртых, и в-пятых. Ты что тут счёт устроил? Видишь ли, деда ему везти не хочется. Что, зря тебя вызвал?
— Как вызвал? — не понял я.
— Как? Обыкновенно, как всегда. Сначала по телефону, ну а потом…
— И вообще. Вызывал, не вызывал! — Решил не спорить. — Только машина всё равно не заводится.
— Вот и говорю, — словно и не слышал меня, продолжал дед, почёсывая крючковатый нос. — А потом: Ямки, бугорочки, веточки, листочки, тропочки, болота — весёлая работа. И вот ты здесь.
Я словно лягушку проглотил.
— Так это… Так ты… Да…
А дед ехидно ухмыльнулся и сказал:
— Давай, садись, заводи.
Сам не веря в то, что делаю, покорно сел за руль и повернул ключ. Машина завелась, что называется, с пол оборота. А дед, уже не обращал на меня никакого внимания. Он усаживал своего знакомца на пассажирское сидение:
— Прощай Шура! Будет оказия, заезжай!
— Да уш хватит с миня оказий, — говорит второй дедок, смахивая невольную слезу. — Ты Лешик, особо не сершяй. В гости будишь — заходи.
— Давай, давай, — махнул мне Лешик.
— Ехай, — поддержал его Шура, и машина мягко покинула обочину.
«Что это со мной? — Подумал, выжимая педаль газа. — Словно во сне. Ни слова против не сказал, да ещё непонятно кого в машину посадил. И куда его везти?»
Тем временем пассажир поудобнее устраивался в кресле, не обращая на меня никакого внимания. Вытянул усталые ноги и положил на колени руки. Что это были за руки! Руки, не знавшие не то что маникюра, но, похоже, даже ножниц. И пахнет от него лесным духом. Нет, не как от обычных грибников, ягодников или туристов: потом, лесом, грязной одеждой. От него пахло тёплым мхом, брусникой и свежими листьями. Одно слово, странный дедок.
— Куда путь держим, папаша? — Начал, было, я разговор.
Однако дедок или, как называл его Лешик, Шура, совсем не торопился с ответом. Ещё немного поёрзав в кресле, и расправив в очередной раз уже десять раз расправленные одежды, он коротко кинул:
— Ехай.
«Наверное, до станции. Там высажу», — подумал и успокоился. Однако интерес не пропал, и тогда предпринял вторую попытку:
— Лешик-то кто? Родственник Ваш? Из гостей едете?
— Из гостей. Ае. Лечился. Народным среством. Теперича домой надэ.
— Понятно. А родственник что, лесником работает? Вроде староват.
— Да, да. В лесу тут. Шивёт. Пошему старый? Молодой ещё.
— Молодой? Вы имели ввиду молодой пенсионер?
— Какой пенсионер. Не. Хто ш пенсия ему платить будет?
— Ну, он же всю жизнь лесником, наверное, работает?
— Всю шизнь, ае, Лешим так и работает. Лет семьсот. Молодой ещё.
Я резко дёрнул руль, и машина выскочила на встречную полосу. Благо, что там никого не было. «Ну, дедок сочиняет, — и вдруг подумал, — А, может быть, того…». Внимательно посмотрел на пассажира. Тот же, наконец, удобно устроившись, беспечно смотрел в окно на
