словно её подслушивали.
— Да что вы! Не надо! Не беспокойтесь! — ответил я и быстрыми шагами направился к лифту.
— А денюжки-то когда отдашь? — противным голосом закричала консьержка, когда я уже стоял в кабине лифта.
— Скоро, Алевтина Михайловна, скоро! — громко ответил я. Двери лифта закрылись сухим лязгом.
В квартире было пусто. Я ещё раз оглядел стены и тумбы в поисках Анютиных вещей, но так ничего и не обнаружил. Выпив чаю с любимым овсяным печеньем, я прилёг на диван и, включив негромко телевизор, задремал.
Разбудил меня звук телефона, назойливо вибрирующего на полу. На дисплее высвечивалось прежнее «UNKNOWN».
— Лёха? Куда опять пропал? Просил же набрать… — По голосу я узнал того самого Серёгу, который звонил мне утром.
— Серёга? — опасливо переспросил я.
— Нет, блядь, Папа Римский! — Серёга противно засмеялся.
Я молчал, не зная, что ответить.
— Короче, поднимай жопу и приезжай. Лысый тебя ищет. Подтягивайся на Савёлу, будем вместе думать, как разруливать.
— Слушай, я не очень понимаю, что происходит…
— Не понимаешь?! — заорал в трубку Серёга. — Не понимаешь? Башку тебе проломят, и всё! Ты че, Лысого не знаешь? Он же отмороженный!
— А чего случилось-то? — таким же возмущённым пронзительным голосом спросил я.
— Бля, чувак, ты совсем спился? Или, может, тебе уже по башке въехали сапогом? Очнись! Не тупи! Сваливай с хаты! Слышишь?
— Слышу, — сухо ответил я. — Куда ехать?
— Ко мне ехать, дебил! — снова заорал в трубку Серёга. — Хотя стой. Нет. Давай на БиПи пересечёмся. В шесть. О’кей?
— Да, хорошо, — ответил я и повесил трубку.
Поскольку времени до назначенной встречи было более чем достаточно, я снова принял душ и посидел молча в любимом кресле, собираясь с мыслями. Самочувствие было гораздо лучше, хотя воспоминания тяжёлого похмельного утра жутким шлейфом тянулись за мной, словно неисчезающий перегар.
В холодильнике было пусто, не считая пары банок завалявшихся консервов, полупустой банки майонеза и непонятно откуда взявшейся замороженной пиццы в морозилке.
Выпив сразу два стакана воды, поскольку в горле постоянно было сухо, я запер дверь и спустился во двор.
Старый «Форд Сиерра» по-прежнему одиноко стоял у мусорных баков. Снова выругавшись на устаревшую механику, я завёл мотор и выехал в сторону Савёловской.
Остановившись на очередном светофоре на Ленинском, я снова позвонил тёще. Результат был аналогичен предыдущему: аппарат абонента по-прежнему был заблокирован. Я набрал Ромке.
— Алло, Лёш, прости, закрутился… — сразу начал оправдываться Роман.
— Да не, ничего. Ты Серёгу знаешь? — не понимая, как спросить иначе, начал я.
— Дааа… — протянул Ромка, — звонил он мне, дело серьёзное. — Слова Романа поставили меня в полный тупик.
— Я ничего не понимаю, — вслух сказал я.
— А хули тут понимать? — парировал Роман. — Вы с Серёгой где договорились?
— На БиПи у Савёлы.
Неее, я ему щас позвоню. Погнали на Полянку, там хоть пива выпьем да поболтаем спокойно.
— Это там, где вчера сидели?
— Ха! Ты так совсем скуришься, брателло!
— Я не курю! — настойчиво ответил я.
— Ну да, ну да. Пока не выпьешь, — засмеялся Ромка.
— Я выдержал паузу, не зная, что ответить.
— Я за рулём…
— И что? Тебя, можно подумать, это когда-то останавливало. — Ромка снова хихикнул. — Езжай туда. Оставим твою колымагу там, я Серёгу подхвачу. Где-то к семи будем. Понял?
— Понял, — покорно ответил я.
— Отлично! — Роман повесил трубку.
Глава 5
Часы показывали без двадцати семь, когда я припарковал «Форд» у тротуара на Пятницкой. До назначенной встречи оставалось немного свободного времени.
«Так, Лёха, давай размышлять логически. — Я слегка съехал вниз по креслу “Форда” и убавил громкость раздражающей музыки. — Кто может знать Анин телефон?»
Я пролистал записи в книжке. Безусловно, почти все мои друзья знали её номер, но вот кому звонить — вопрос. Правильнее всего было бы набрать Голиной Ирине — очень хорошей Аниной подруге, поскольку мы были с ней в отличных дружеских отношениях, и я не сомневался, что под каким бы предлогом Анна от меня ни ушла, Ирина всегда поможет нам снова сойтись. Долистав записную книжку и собравшись с мыслями, я набрал Ире.
— Алло, — как-то неожиданно и громко прорезался между гудками нежный женский голос.
— Привет! — поздоровался я, стараясь по её интонации понять настроение и расположение ко мне.
— Привеееет! — радостно заголосила Ирина, растягивая «е». — Давненько ты мне не звонил, засранец! Думала, уже не позвонишь!
Ирина была из тех женщин, которые не попадают под общемировые стандарты красоты, но между тем не являются дурнушками и умеют смело и экспрессивно преподносить себя в обществе, особенно в компании мужчин, без всяких комплексов. Обычно такие девушки пользуются огромным мужским вниманием после первой кружки пива, когда идеализм пропадает, а тяга к шумному общению с противоположным полом резко возрастает.
— Да вроде повода не было звонить, — ответил я, не совсем понимая её юмор. Никогда до этого не замечал, чтоб она так вульгарно со мной разговаривала.
— А тебе повод нужен? — демонстративно возбужденно спросила Ирина и громко выдохнула в трубку открытым ртом.
— Слушай, Ир, я по делу, я Аню ищу.
Она сделала паузу.
— Слушай, Лёша, я не знаю, кого ты там ищешь, но мог бы хотя бы извиниться за произошедшее! Я, конечно, понимаю, что гордость не позволяет, но раз нашёл смелость позвонить, будь любезен объяснить своё поведение! — Она говорила чётко и возбуждённо.
— Я завис. Я даже не мог предположить, о чём идет речь. Оторвав телефон от уха, я посмотрел на дисплей: Голина Ирина. Вроде номером не ошибся. По голосу тоже она.
— Чего молчишь, трус? — донеслось из трубки. — Нечего сказать?
— Ир, я не очень понимаю, о чём мы сейчас говорим!
— Не понимаешь? — Казалось, её возмущённые губы вот-вот выскочат из динамика телефона. — Как баб других трахать — так он молодец, а как извиниться, так он не понимает! Ты из себя святошу не строй! Твои кривые оправдания я уже слышала!
— Ир, мы сейчас об Ане говорим? — перебил её я, стараясь собрать воедино весь высказанный мне сумбур.
— Уж не знаю, кого ты там трахаешь, Аню или Маню — мне по фигу! Ты подлец и моральный урод! Я тебе не девка по вызову, мне звонить просто так не нужно! И вообще, — она снова сделала паузу, — не звони мне больше, ладно? Не хочу тебя слышать.
Ирина демонстративно повесила трубку.
— Твою мать, — пронеслось в голове вспышкой раскаленной молнии, — не может быть! Я и Голина? Такого быть не может! Кто угодно, только не Голина! Она вообще не в моем вкусе! Или я её не так понял? Хотя… Как иначе её можно было понять?
