бегу туда. Вот уже и деревья становятся реже, и сырая земля под ногами превращается в ковёр из травы и цветов. Я огибаю последнее дерево и последние кусты с надеждой, что сейчас выбегу на дорогу, которая наверняка приведёт меня к посёлку… Вот только дорогой оказывается русло реки, а в одном шаге от меня – обрыв. Река протекает где-то там внизу, ведь она сильно пересохла. Пока мозг всё это фиксирует, тело, не успев затормозить, уже почти летит вниз с обрыва… Почти!
А дальше всё происходит очень быстро. Сарафан на груди натягивается так, словно кто-то дёрнул меня, схватив за него сзади. Верхние пуговицы отлетают, слышен даже треск рвущейся ткани… Потом моё тело заваливается назад, и я, падая на спину, неуклюже хватаюсь за воздух. Приготовившись испытать сильную боль от падения, удивляюсь, что она не случается. Потому что приземляюсь я совсем не на землю.
Подо мной что-то твёрдое. Но это совсем не земля, а твёрдое тело и мускулистые руки, обхватившие меня, которые и замедлили моё падение. Я слышу громкий вздох, спиной чувствую вибрацию чьей-то грудной клетки и ощущаю, как горячее дыхание опаляет мой висок. А ещё нос фиксирует запах пота, знакомого геля для душа и… древесных опилок.
Совершенно очевидно, что лежу я на Вадиме. И мгновение назад он спас мне жизнь, не дав упасть с высокого берега. А несколько минут назад напугал до чёртиков, поэтому я и сошла с тропы и побежала. Сомневаюсь, что должна поблагодарить его… Очень сильно сомневаюсь.
– Спасибо, конечно… – начинаю мямлить я и, повернув голову, пытаюсь посмотреть на Вадима. – Но ты чертовски напугал меня! – всё-таки взрываюсь, потому что вижу его невозмутимое лицо.
А ещё его взгляд полон упрёка, что, вообще-то, бесит.
– Так, всё! Отпусти меня. Дай мне встать!
Я пытаюсь оторвать его руки от себя, но это всё равно, что выбраться из капкана. Он держит меня так крепко, что даже дышать полной грудью не получается. Одна его рука на моих рёбрах, вторая обхватила бедро, и кончики пальцев впиваются в кожу на внутренней стороне. Другими словами, его ладонь сейчас между моих ног… Отчего мой пульс уже шумит в ушах, а внизу живота всё затягивается в тугой узел.
Вадим рычит мне в ухо, явно недовольный тем, что я решила его обвинить. А у меня от этого рычания сердце выпрыгивает из груди.
Да что это со мной? Что за волнение? Что за странное возбуждение?
Вообще-то, надо бы пощёчину ему влепить за то, что напугал! Ведь ему ничего не стоило просто окликнуть меня!
А-а, ну да! Он же не говорит со мной, чёрт возьми!
Я начинаю брыкаться, и внезапно его хватка ослабевает. Только вот недолго длится моя радость, потому что Вадим не позволяет мне встать, а лишь перекладывает меня на землю и неожиданно накрывает своим телом.
Вот теперь мне действительно становится страшно!
Потому что я чувствую его возбуждение между своих ног, так как мужчина развёл их коленом и устроился между ними.
Боже… Что он делает?!
Он псих? Или просто так запугивает меня? Хочет, чтобы я уехала?! Или он всё-таки псих?!
Миллион вопросов проносится в моей голове, пока я, дрожа под Вадимом, готовлюсь дать ему отпор. Но он ничего не делает… Просто лежит на мне, уткнувшись носом в сонную артерию на шее. С шумом втягивает воздух через нос и водит этим самым носом вверх-вниз по горлу.
Да! Он точно псих!
Но страх почему-то проходит…
Когда Вадим приподнимается на локтях и грозно смотрит мне в глаза, я произношу ровным голосом:
– Если это такой способ заставить меня покинуть деревню, то у тебя ничего не выйдет. Я тебя не боюсь.
Его густые брови буквально сходятся на переносице от моих слов. Он показывает взглядом на обрыв, а потом снова смотрит мне в глаза.
– Да-да, знаю-знаю. Сейчас ты скажешь, что я могла погибнуть… А ты спас мне жизнь. И, вероятно, теперь я в долгу перед тобой, – лепечу я, стараясь скрыть своё возбуждение за этим лепетанием.
Вадим качает головой.
– Что? Ты не спасал мне жизнь? – изображаю удивление. – Или я тебе ничего не должна?
Вадим снова рычит, а я расплываюсь в улыбке. Похоже, довела его до ручки своей болтовнёй. А он, наверное, ждал, что сейчас я начну умолять не насиловать меня. Ведь именно этого он хочет, да? В этом глухом лесу, на высоком берегу реки – сейчас здесь нет ни души. «Немой» может сделать со мной всё, что угодно. А я, лёжа под ним, не молю о пощаде. Вот это диссонанс, должно быть, у него в голове!
Мой восторг, к слову, длится недолго. Когда взгляд Вадима ползёт вниз и впивается в мою грудь, я сразу понимаю, на что именно он смотрит и почему его взгляд вдруг темнеет. Верхние пуговицы сарафана оторвались, и теперь кружевной бюстгальтер выставлен напоказ. Вадим бесцеремонно пялится на ложбинку между грудями.
Я вся сжимаюсь. Теперь мне кажется, что «немой» не так уж и безобиден. И его гортанный рык наполнен совсем не раздражением, как это было раньше. Мужчина возбуждён…
Мой лоб быстро покрывается испариной, и я начинаю ёрзать под тяжёлым телом, пытаясь вырваться. Никогда прежде я не хотела так сильно убежать, сломя ноги, и одновременно так же сильно – остаться. Со мной явно происходят какие-то метаморфозы… А у него вообще, похоже, крыша поехала.
Вадим дёргает бёдрами, тараня меня той частью своего тела, которая натянула ширинку армейских штанов. Но вместо возмущения с моих губ слетает тихий стон.
Испуганно смотрю на Вадима, а он нехотя отклеивает взгляд от моей груди и переводит на губы. Я задыхаюсь от этого взгляда. И честно признаюсь, выдохнув:
– Ты победил. Теперь мне, и правда, страшно.
Его глаза вмиг поднимаются к моим. На лице появляется самодовольное выражение, чёрт бы его побрал. А потом мужчина резко встаёт с меня и отступает на шаг назад. Даже руку мне подавать не собирается.
Неуклюже поднимаясь с земли, бросая испепеляющие взгляды на «немого». То, какого пика достигло его возбуждение, я, кстати, вижу невооружённым взглядом. Так и хочется бросить ему в лицо: «Что, ни разу грудь женскую не видел?!»
Однако я вовремя прикусываю язык, ведь мы всё ещё одни в этой глуши. Поспешно запахнув сарафан, прячу бюстгальтер. Нервно отряхиваюсь, нахожу свой кошелёк, который валяется возле самого обрыва. Проверяю телефон в кармане и решительно иду обратно в лес, чтобы вернуться на тропу, а потом домой. В таком
