со старухами, когда у тебя невеста имеется!
И что это было? Сцена ревности в исполнении пятнадцатилетней Отеллы?
Стукнула дверь, и в помещение, неся на вытянутой руке брыкающуюся сестренку, вошел Вал. Увидев меня на полу, мокрого, голого, облепленного перьями, с тазиком вместо домашних тапочек, трясущегося от холода, он секунду ошарашенно лупал зенками, а затем разразился громогласным хохотом. Афродита перестала дергаться в его руке и, обвив хвостом бицепс брата, притихла, раскачиваясь и бросая в мою сторону ехидные взгляды. Мне показалось, что даже Лупус оскалил клычки, показывая, как ему весело. Вал ржал, а я клокотал от злости. Но постепенно я успокаивался и в конце концов представил себя со стороны. Воображение у меня хорошее, поэтому через несколько минут я уже вторил куратору. Афродита лукаво посмотрела в мою сторону и, осмелев, присоединила свой звонкий голосок к общему веселью. Хорошенькая она, когда смеется. Глазища насыщенного синего цвета, небольшой носик, ярко-розовые пухлые губки. Кожа цвета слоновой кости и замечательные кудрявые золотистые волосы. Если бы не хвост, то от человека отличить было бы невозможно. Сегодня она явно играла роль крутого боевика, потому что надела черный облегающий комбинезон с капюшоном, черные мягкие сапожки и нарисовала на щеках красной краской по две косые полосы. На ремне девушки висел небольшой кинжал.
– Твоя работа? – Вал грозно тряхнул сестренку. – Все расскажу матери! Так и знай, а теперь – исчезни! – Мелкую хулиганку сдуло моментально. Что значит авторитет! Вал покачал головой и достал из-за голенища здоровенный тесак. – Сейчас будем тебя выколупывать, – кровожадно щурясь, сообщил он, щелкая когтем по краю клинка.
Процесс выколупывания занял почти полчаса. Вал, тихонько поминая неизвестных богов, аккуратно вырезал мои ступни из застывшего желеобразного плена. Наконец-то я смог вздохнуть с облегчением. Прихватив халат, уже собрался посетить ванну, когда меня остановил голос товарища:
– А где Брунька?
– А я что, должен знать? – Делать мне больше нечего, как следить за всякими приставучими дамочками.
– Вы ведь вчера вместе из таверны ушли. – Вал сделал вид, что ему безразлично, чем я здесь ночью занимался, но глаза его выдали. В них светилось любопытство пополам с разочарованием. Видя мое ошарашенное лицо, куратор добил убогого: – В обнимочку!
Я затормозил. Голова змеи выползла из-за рога и зависла на уровне глаз.
– Ты это помнишь? – подозрительно поинтересовался я у качающейся змеиной головы.
– Как я могу это помнить, если ты не помнишь! – возмущенно зашипела та.
– А ты кто такая, собственно говоря? – вдруг возник у меня правомерный вопрос. (Удивительно, как он не появился раньше, что говорит о моем окончательном отупении.)
– Сам же сказал, что я – твоя единственная извилина.
– Угу, и та – вмятина от кепки, – пробубнил я, пытаясь сконцентрировать взгляд на качающейся, словно маятник, голове.
– Я – твой ум. Мозг, так сказать.
– Ы?
– Ты меня вынес. – Змеиная голова исчезла из поля зрения.
– Вынес мозг?
– Не густо у тебя мозгов, – хохотнул Вал, прислушивающийся к нашему разговору. – Горгону Медузу помнишь? Удивительной красоты была демоница. А уж если судить по количеству змей на голове – редчайшего ума женщина!
– Цыц! – Мы со змейкой вызверились в сторону Вала одновременно. Товарищ примирительно поднял вверх руки и хвост. – И как твое имя? – поинтересовался я у своего вынесенного мозга.
– Я – это ты. А ты – это я! И имя мое Вася. Сейчас, например, я сам с собой беседую, разными голосами.
– Блин, бред какой-то, – не согласился я с собственным умом. – Будешь Белочкой!
– Мне понятен ход твоих рассуждений. – И змея… нет, все-таки змей уполз куда-то за правый рог.
Тут меня осенила гениальная мысль:
– Слушай, а ты можешь переползать с головы на другие предметы и разить моих врагов?
– Меньше читай фантастики, – раздалось шипение из глубины шевелюры. – Мой хвост является продолжением серого вещества в твоей тупой башке.
Сей содержательный разговор полностью затмил в моей голове факт ухода с вечеринки в объятиях Брунилии, и я, пораженный вывертами собственной анатомии, потянул за ручку двери ванной, да так и застыл на пороге с открытым ртом и нервно дергающимся хвостом. Белочка высунулся из волос и шепеляво присвистнул:
– Потрясающее зрелище, друг! Просто офигенное! Вот и закончилось наше приключение. С тобой было весело, однако пришла пора прощаться! Но, может быть, хоть пощекочем ее перед смертью?
Вал протиснулся между мною и дверью и заглянул в ванную комнату.
– Это ты сделал? – уважительно поинтересовался он, рассматривая спеленутую обрывками одежды голую Брунилию, подвешенную за ноги над бассейном, в котором плавало некое небольшое пиявкообразное чудовище. Через равные промежутки времени лента, на которой висела суккуба, с легким шипением опускалась вниз.
Увидев нас, девушка выпучила глаза и замычала через кляп явно что-то нелицеприятное. Мне показалось, что лично меня она обещала убить особенно изощренно.
– Будешь развязывать? – прошипел змей. – Я бы на твоем месте оставил все как есть. Нет демона – нет проблемы.
– Вал? – Я перевел взгляд на друга.
– Закроем двери и сделаем вид, что нас здесь не было. Пока вернемся с практики, самик ее переварит, даже следов не останется.
– Самик – это то, что плавает в воде? – уточнил я на всякий случай, старательно делая вид, что мы в комнате одни. Вал кивнул. Я перевел взгляд на суккубу, в ее глазах плескался ужас. – Помоги мне ее снять. – Я знал, что пожалею об этом через три минуты, но не мог поступить иначе. Что бы там ни говорили мне окружающие, а она мне нравилась.
Пожалел я о своем благородстве уже через секунду после того, как Брунилия укуталась в мой халат. Оглушительная затрещина была просто легким поглаживанием на фоне получасовой тирады о моем моральном облике. Я узнал о себе очень много нового, а уж о способах, которыми мне советовали предаться разврату в компаниях не только демонов, но и других существ, половина из которых была мне неизвестна, уж и говорить нечего! Я только жалел, что нельзя законспектировать! Потом продал бы сценаристам порнофильмов для особо гнусных извращенцев.
– Ты должен был предупредить, что твоя невеста из доминиона Гнева! Она же сумасшедшая!
– Что? – взревел Вал. – Ты о ком бормочешь?
– О твоей придурочной сестренке! Или ты думаешь, я сама себя подвесила? – не осталась в долгу Брунилия. Уперев руки в бока, она грозно наступала на пятившегося под таким натиском Вала.
– Ты
