будешь сопротивляться, придется привязать тебя к кровати. А то мы же с тобой разговариваем на разных языках.
Выводы напрашивались сами собой. Первое: Кощей намерен провести выходные вместе. Второе: просмотр мультиков и фильмов — не самое ужасное, что случалось с нею в жизни. Плохо, что за это не платят деньги. Если бы платили, вообще было бы счастье. Третье: шеф на нее уже не сердится. Просто чудо, а не шеф.
Только слишком сексуальный.
Павел Константинович оказался человеком слова. Сказал — спать, значит, спать. Даша забралась в постель прямо в халате, предварительно пододев под него свежие трусики. Шеф уложил ее головой себе на плечо и легонько перебирал волосы. Это было очень уютно и сладко. Дарья хотела, чтобы он не останавливался подольше, но уснула.
Проснулась она без будильника, как обычно. Поляков снова спал, свернувшись в позу эмбриона и прикрыв голову рукой. Зато не мешал ей подняться и заняться приведением себя в порядок. Быстрый душ, подсушенные феном волосы, уход и макияж: легкий, полупрозрачный и «натуральный». Она уже полностью собралась, но Поляков все еще спал.
— Павел Константинович, — позвала Дарья, и он вскочил, как ошпаренный. — Я просто хотела сказать, что уже пойду. Вы за мной закройтесь, пожалуйста.
— Куда ты пойдешь? — с выражением полного недоумения поинтересовался тот.
— На работу.
— На какую работу?..
— На нашу с вами общую работу, — напомнила Несветаева. — Вы-то задерживаетесь, а я-то опаздываю.
— Куда опаздываешь?..
— На работу, — терпеливо пояснила Даша. — Точнее, пока не опаздываю… Но имею все шансы.
— Не-не-не, — помотал головой Поляков. — Я мигом.
Он действительно собрался почти мгновенно. Значительно быстрее, чем Дарья. Конечно, выглядел он слегка растрепанным, особенно на голове. С одеждой у Кощея дела обстояли лучше. Даша подошла ближе, и пригладила, вооружившись расческой, эти «иглы дикобраза». На щеках шефа качнулись желваки.
— Поехали? — скомандовал он.
Даша пошла в прихожую — одеваться. Зеркало в полный рост будило неловкие воспоминания о вчерашнем. Хорошо, что случилось это не у нее дома. В него же теперь еще смотреться, каждый раз вспоминая, как низко она пала. Но пара минут унижения, и можно навсегда вычеркнуть этот эпизод из жизни.
Немного не доезжая до высотки, Даша попросила ее выпустить. Нужно же купить шефу булочку к кофе. Поляков спорить не стал, но попросил купить две булочки. Две — значит, две.
Когда Несветаева, чудом успевшая на работу вовремя, вошла в кабинет, Павел Константинович задумчиво сидел в своем начальственном кресле.
— Я принесла, — Даша поставила на стол упаковку с булочками и стаканчик кофе из «Кофемы».
— Молодец, — Поляков встал. — И себе чай сделай.
— Я?..
— Могу я, если хочешь.
— Нет-нет, я сейчас.
Даша быстро сбегала за водой в бухгалтерию. Рассказывать, что это для нее, Несветаева не стала. Мало ли, какие причуды бывают у начальника по утрам? Когда она вошла и села с кружкой воды, шеф придвинул к ней коробку с булкой. Вторую он доедал сам.
— Ешь, — велел Поляков.
— Так не положено же, — растерялась Даша.
— Как это «не положено», Дарья Владиславовна? — возразил шеф. ‑ Видите, все прекрасно лежит. Вы давайте завтракайте. У меня проблемы с одним объектом нарисовались, уеду сейчас. Я ненадолго. А ты, пожалуйста, не лезь сегодня к народу со своим блокнотом. Они выбрались на день из отдыха и завтра опять на два дня уйдут в загул. Люди взрослые, сами знают, что им надо делать из срочного. А с понедельника дальше строить будешь. Сама, вон, лучше контрольными своими займись. Или курсовыми. Что у тебя там горит? — он встал. — Спасибо за завтрак.
И действительно, прихватив плащ, ушел, оставив Дарью в полном недоумении.
Глава 7. Павел
Толик, начохраны, поймал шефа на подходе к кабинету. На лету, можно сказать. Позвонил, доложил, что в небольшом магазинчике-ларьке, который был у «Паллады» под охраной, ночью был совершен взлом. Вскрыты рольставни, перебиты окна, но до грабежа дело не дошло: машина «палладинов» вспугнула злоумышленников. Правда, и задержать их не удалось. Но это и не их зона ответственности. За чей счет причиненные убытки, будут решать юристы, но Паша пообещал приехать на место лично. Ему нужно было освежиться. Дыхнуть воздуха. Проветрить мозги. А еще заскочить в спортзал, чтобы в спаринге с тренером поставить их на место и выбить оттуда лишние мысли. Поскольку мыслей там было слишком много, и все они были не по делу. По крайней мере, все, которые касались личного помощника.
Дарья Несветаева, похоже, стала вехой в жизни Кощея. Судя по всему, до Полякова добрался кризис среднего возраста. Или середины жизни. В теоретической психологии Паша был не силен, но интернет почитывал. И был наслышан о тех чудесных превращениях, которые случаются с мужчинами в его возрасте. Первый признак прямо лез на глаза: седина в бороду, бес в ребро. Вроде и седины как таковой Павел еще не нажил — у отца она тоже была поздней. А на юных уже потянуло.
Второе — смена привычек. Вместо традиционного «да шла бы ты лесом со своими бабобреднями», он был готов выпрыгнуть из штанов выше головы, лишь бы не ссориться. А это вообще симптом очень неприятный. Нельзя позволять женщине садиться на шею. Но, черт, она и не собиралась садиться! Это Паша ее уговаривал: «Ну сядь, ну что тебе стоит? Посиди, а?». Сюрреализм какой-то! А еще мысли. Если изначально это были банальные сексуальные фантазии, то есть нормальный процесс в мужском организме, то теперь он начинал думать. Чего она хочет, как она хочет, хорошо ли ей? Вне сексуального контекста. Умом Кощей понимал, что, наверное, так и должно быть у нормальных людей. Тех, которые не махровые эгоисты, как он. Но у него эти новообразования вызывали дискомфорт.
Больше всего Паше сейчас хотелось, как обычно, забить на эту связь. Чтобы секс был таким же улетным, а все остальное время о Дарье не думать. Но не получалось. По всему выходило, что вчера он соврал на вопрос про отношения. Отношения-то были. Только, кажется, немного односторонние.
С его стороны.
Как же это все бесило!
Ничего интересного на месте происшествия Паша не обнаружил. Собственно, следственно-розыскные действия в окрестностях были завершены еще ночью. Толстые стекла окон были затянуты паутиной трещин. Внутри горел свет. На двери висела табличка: «Технический перерыв». Никто Полякова здесь не ждал. Даже Толик.
Никто не ждал Полякова нигде.
И если раньше это радовало, поскольку
