Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
петь?
— А что? — заигрывая, подмигнул он. — Сама хочешь выступить?
— Хм, — я повела плечом. — Если хорошо заплатите, почему бы и нет!
— Ты что? — зашипели на меня девочки.
А бармен крикнул немолодому мужчине, который что-то выговаривал охраннику:
— Клоун! Тут одна звёздочка на сцену рвётся!
— Я не удерживаю, — коротко усмехнулся тот и вернулся к разговору.
— Покажи себя, детка, — бармен сделал приглашающий жест. — Если Клоуну понравится, обсудишь с ним гонорар.
А у меня от одного взгляда на сцену вдруг сердце зашлось, как сумасшедшее. До этого дня, не считая ванной комнаты, я пела только в студии. И считала, что ни за что не стушуюсь перед зрителями, выступлю хоть на стадионе, а сейчас осознала — не так всё просто, как казалось. В клубе было не больше двадцати человек, а у меня уже ладони вспотели, и во рту пересохло.
— Что-то ты подозрительно побледнела, — прищурился бармен и иронично поинтересовался: — Испугалась?
Молодые мужчины из компании, что устроилась за угловым столиком, притихли, прислушиваясь к нашему разговору. Посмеиваясь, они жали друг другу руки и посматривали в нашу сторону, будто делали ставки.
— Она же просто пошутила! — вступилась за меня Поля.
— Нет, не пошутила, — твёрдо возразила я и кивнула в сторону сцены. — Там гитара стоит. Можно?
— Бери, если знаешь, как её держать, — поддел бармен.
Я понимала, что он меня раззадоривает, но стало плевать. Сейчас, внезапно обнаружив у себя боязнь сцены, я ухватилась за этот страх и решительно поднялась. С быстро бьющимся сердцем и спутанными мыслями, направилась к возвышению.
Гитара была старой, потёртой, но, как ни странно, неплохо настроенной. Я взяла её в руки и обернулась, щурясь от включённых прожекторов. Кажется, кто-то вошёл, люди занимали свободные столики в ожидании моего выступления.
Или позора.
От ужаса ноги стали ватными, язык прилип к нёбу, но я тряхнула волосами и с усилием улыбнулась. Всё равно спою! Даже если провалюсь, сделаю это здесь, в богом забытом провинциальном городишке, а не в столице, где на мне сразу поставят крест.
Мной овладел азарт, я бросала вызов самой себе, и от отчаянной смелости даже закружилась голова. Мне это было на руку — я не видела зрителей. И падать в обморок не входило в мои планы, поэтому я глубоко вдохнула и призналась:
— Это со мной впервые, не судите строго.
Смех, выкрики, обидные слова пропустила мимо ушей.
«Падать надо красиво» — говорила учитель хореографии.
Так и сделаю!
Ударив по струнам, я выдала руладу, которую тренировала много часов, и крики стихли. Стоило начать петь, как мир перестал существовать, я полетела куда-то ввысь на крыльях вдохновения, и мне стало всё равно, кто меня слушает, сколько их. Даже было неважно, где я нахожусь. Сердце разрывалось от восторга, по венам потекла лава, казалось, я вот-вот распадусь на атомы.
С детства мне легко давалась хореография, рисование, игра на фортепиано и гитаре, но лишь пение приносило ни с чем несравнимую эйфорию и ощущение, что всё правильно. Покидая столицу, я поставила на себе и своём будущей жирный крест, но сейчас, наполняя зал ночного клуба своим голосом, — собой! — я снова могла быть счастливой.
Позже, отсчитывая купюры, Клоун серьёзно спросил:
— Как тебя зовут, детка
— Ви… — Я осеклась и, покосившись на девочек, исправила: — Недотрога.
— Заглядывай ещё, Недотрога, — всучив деньги, пригласил он.
Полина и Вика вытащили меня на тёмную прохладную улицу, нахваливая наперебой мой голос, песню и храбрость.
— Что будешь делать с деньгами? — делая вид, что ей всё равно, спросила Полина.
Я пересчитала мятые купюры — шесть тысяч. Негусто.
— О! — щёлкнула пальцами. — Есть у меня одна идея. Месть, это блюдо, которое вкусно отведать даже в три утра!
Ледыш сказал, что красная цена мне — пятёрка. Пусть увидит, что ошибся, и попросит прощения. И тогда я отдам ему эти деньги на оплату больничных счетов.
Но, когда я, приехав на знакомую окраину, отпустила такси, поднялась по трём железным ступенькам и толкнула приоткрытую дверь, поняла, что в вагончике никого не было.
Глава 12. Ледыш
В комнате царила полутьма, на лица присутствующих ложились кровавые отблески от пылающего камина. Аид восседал в кресле и покачивал в руке наполненный золотистой жидкостью бокал. Подручные человека, который держал весь район в страхе, застыли по обе стороны, словно свита короля.
Заложив руки за спину, я стоял перед отцом своего мёртвого друга и смотрел в глаза этому чудовищу. Я добровольно пошёл с теми, кто вломился в мой вагончик. Теперь, когда им стало известно, где я живу, другого выбора не было.
Меня не волновало, кто рассказал о моём убежище. Это могли быть сокурсники. Теперь, когда Минотавр растрепал всё Недотроге, информация могла просочиться и дальше. Или же Аид узнал адрес в больнице. А может пробил местонахождение по телефону. Не важно.
— Почему вы так вцепились в меня? — спросил то, что интересовало уже давно. — Неужели в этом городе больше нет парней, которые могут петь в вашем заведении?
Он усмехнулся и, залпом осушив бокал, со стуком поставил его на стеклянный столик у камина. Поднялся и неторопливо приблизился ко мне, обходя кругом, будто зверь, принюхивающийся к добыче.
Высокий, с длинными худыми ногами и непропорционально маленькой головой, он вызывал страх одним своим видом. Рыбьи глаза, острый подбородок и вечная усмешка, будто намертво прилепившаяся к лицу вызывали отвращение. Этот человек улыбался даже на похоронах своего сына.
— Слышал, что у тебя некоторые проблемы с деньгами, — лениво проговорил Аид. — Вот и предлагаю возможность заработать. Но ты не ценишь доброту. Ай-яй-яй!
Я глубоко вдохнул и высказался напрямик:
— Егор Никитич, доброта несвойственна людям вашего круга. Не пытайтесь убедить меня, что заботитесь о бывшем однокласснике вашего сына, не поверю. Но и в то, что вы пытаетесь отомстить за него, не похоже. Будь так, вы бы приказали своим псам не избить меня, а убить. Поэтому я и спрашиваю — чего вы добиваетесь?
Он растянул уголки губ ещё шире, и от вида белоснежной улыбки, напоминающей оскал шакала, мурашки побежали по спине. Засмеявшись, Аид похлопал меня по спине и отвернулся, собираясь вернуться к креслу. Но тут же резко развернулся и ударил меня. Среагировать я не успел, челюсть ожгло болью, меня отбросило к стене.
— Щенок, — почти нежно произнёс Черных, потирая костяшки пальцев. — За что мстить? За то, что он сбежал из дома к тебе, чтобы участвовать в каком-то дурацком конкурсе? Или же ты знаешь что-то, чего не знаю я?
Напряжение в комнате возросло в разы. Я машинально коснулся ноющей скулы
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
