class="p1">Валера мой скрытый юмор понял, и резко так заявляет:
— Пал Палыч, мне в последнюю падлу было бы сотрудничать с этими жлобами, я — сирота по их воле. А информацию мне поведали бвити, шаманы из Африки. Мы давно дружим. Вот им как раз и нужны эти бронзовые Будды. Ихний главный заявил, что ему была весть — фигурки помогут в каких-то колдовских делах. Я бы сам, шаманов этих поискал, но сейчас времена такие, что они скрытно живут, а в тайге я ни разу не был, сам не найду. Вот и обратился к вам. Прошу, помогите.
Тут я совсем от него опешил, говорю ему, — Валера, ты вроде не чёрного цвета, откуда такие связи? Он мне и ответил:
— Был несколько лет назад в командировке, в Волгограде, а там пошёл на выставку народных промыслов африканских народов. Ну и завис в зале, где висело много масок из чёрного дерева. Мне они сильно понравились, и я там весь день пробыл. Ходил, рассматривал. Что-то в них зацепило. Людей в тот день было мало, и они меня заметили, устроители то есть. А когда вечером вышел на улицу, то подошли познакомиться. Сказали, что никогда не видели такого интереса. Пригласили меня провести вечер вместе. Я не отказался, и пошёл с ними в ресторан. Нормальные мужики оказались, водку хлестали как наши. Весёлые.
Я его внимательно выслушал, но мне было не всё понятно, я и решил уточнить:
— Валер, а ты что, по-африкански понимаешь?
— Да откуда, Пал Палыч? Переводчик поначалу был, но он слабый оказался. В смысле быстро опьянел, и уснул где-то. Но водка обладает волшебными свойствами, как оказалось — к этому времени, как он отключился, мы с этими бвити, а они оказались шаманами, вполне понимали друг друга без помощника. Сам не понимаю, как это, но где пальцами, где жестами, где матерками, но мы нормально общались, разговаривали. С тех пор и дружим. Ну и, недавно посредник от них позвонил, про фигурки эти и озвучил. Сказал, что небо рухнет на всех, если я не смогу их найти. Так что, сами понимаете — проблема мирового значения, надо бы помочь. Я буду ваш должник до самой смерти. Так поможете?
Я гляжу на него, вижу — не врёт. Всё честно рассказывает. Ну и ты же меня, Тимоха знаешь — как же я не помогу хорошему человеку? Тем более — вдруг и вправду небо на всех упадёт? Конечно же, организовал ему машину, дал адрес, куда подойти нужно, и сказать — что Пу-Пу просил к шаманам отвести. Пу-Пу — это они меня так называют. И он уехал. Потом приезжал, благодарил, сказал, что всё решилось благополучно, небо остаётся на месте, можем спокойно жить дальше.
Тимофей покачал головой:
— Какая интересная история.
Пал Палыч с улыбкой ответил:
— А я вообще интересную жизнь прожил. У меня таких историй — целый мешок. Ты заходи почаще, я тебе ещё что-нибудь расскажу. А как твои дела?
— Отпуск взял, на пару недель.
— Куда ехать собрался? В Турцию, или на Байкал?
Палинский помотал головой:
— Да никуда я не собрался. История эта что-то цепанула, хочу разобраться, что там всё-таки произошло, ну и время же нужно. Завтра вот к Попову схожу.
Пал Палыч вскинул брови:
— Олегыч, а чего ты так завёлся? Что тебе до этого дома? Живи дальше спокойно, забудь ты про него. Там, как мне думается, что-то нехорошее случилось. Тебе оно надо, ковыряться в этом дерьме? Не связывайся.
Тимофей развёл руками:
— Да я даже не знаю, что-то изнутри покою не даёт. Вроде и причины никакой нет. Я себя знаю — попало в голову, значит всё. Пока не разберусь, не вылетит.
— Ну, смотри, Тимоха. Дело твоё.
— Да, конечно. Вы извините, если напрягаю.
— Тимофей Олегович, вы не беспокоите меня совершенно, — полушутя возразил хозяин кабинета, — просто не хочу, чтобы ты в неприятности угодил. Это называется — забота. Ты лучше лишний раз сюда зайди, я тебе всегда рад. Приходи в любое время, как к себе домой.
— Спасибо, Пал Палыч. Пойду уже.
*****
Выйдя из трёх пескарей, Палинский достал телефон и набрал номер Магариты. Рита ответила сразу:
— О! Тимоха, привет! Как ты, всё в порядке?
— Всё нормально. Ты дома?
— Ага. Собираешься навестить?
— Если можно. Я у «Трёх пескарей» сейчас.
— Конечно подходи. Я пока не занята никак. Возьми только по дороге хлеба, я тебя борщом накормлю.
— Ух ты! Вот я попал, так попал! Может ещё чего прикупить?
— Нет, больше ничего не нужно. Давай, двигай.
В магазине, кроме тёплой ещё булки, Тимофей взял блок «Кэмела» — оказать любезность хозяйке было необходимо.
Оказавшись у Маргариты дома, Тимофей ещё в прихожей ощутил божественный аромат, доносившийся из кухни. Не удержался:
— Рита, да это просто дурман какой-то! Ты что туда добавляешь? Открой секрет.
Хозяйка уже была у плиты, и ответила оттуда:
— Мой руки, и давай сюда!
Борщ «от Марго» почитался Тимофеем за особый, ни с чем не сравнимый деликатес, неизменно вызывал ассоциации с торжественным и праздничным застольем. Ел молча, боясь спугнуть трепет вкусовых рецепторов, пребывавших в возбуждении от такой редкой удачи.
Рита, облокотившись, сидела рядом, по-матерински глядя на жмурившегося от удовольствия приятеля, с нескрываемым наслаждением вкушавшего, по его собственному выражению «нектар богов». Когда Тимофей насытился, убрала со стола посуду, и закурила. Гость отыскал глазами пепельницу, стоявшую на подоконнике, поставил её на стол:
— Был у Афони вчера. Послушай, чего он мне рассказал про домик тот. Ты была права, точнее — карты, — и вкратце рассказал вчерашнюю беседу с Алексеем. Маргарита внимательно слушала, кивала головой, выкурила ещё одну сигарету, и перебила его на том месте, где сторож рассказал о «чёрном, в туманной дымке» демоне, который преследовал его:
— Ну, и что дальше думаешь делать?
— Схожу к антиквару. Ну, то есть — он коллекционер. Пластинки собирает, маски африканские, фигурки из бронзы разные. Афоня сказал, что ещё одно увлечение у него — городской фольклор Тайгарска. Всякие слухи, сплетни, вырезки газетные о городской жизни. Даже интервью на плёнку записывает. Думаю, у него обязательно что-нибудь на эту тему есть.
Я вот про Лёху подумал, интересная штука — жизнь. Помню, когда в школе учились, он был конченый троечник, и даже хуже. Но тупым его нельзя назвать, он просто без догляда жил — родители им не занимались. Короче, Афоня фактически окончил семь классов. За восьмилетку получил только лишь справку о том, что «прослушал курс восьми лет обучения» — я этому лично
