Книга Потрясенный любовью - Кристина Уоррен

Они видели, как Нокс обнял ведьму и прижал ее к своей груди, слезы потекли по ее щекам.

— Тише, маленькая ведьма, — пропел он. — Ты подарила своему брату покой. Это был величайший дар, который ты могла предложить.

Кайли почувствовала, как сжалось ее собственное сердце, но она знала, что история еще не закончилась.

— Но зачем демону вообще охотиться за Браном?

Уинн подняла руку и вытерла щеку, но не отстранилась от жениха. И Кайли, несомненно, вернется к помолвке своей подруги с представителем другого вида позже.

— Бран был Хранителем, — сказала Уинн. — В нашей семье на протяжении многих поколений были Хранители, но Бран понял, что в Академии и Обществе происходит что-то странное. Он подобрался слишком близко, и ночные завладели им. Они использовали его, чтобы подпитывать силу Ултора.

— Хранитель? Ты имеешь в виду магов из истории? Они все еще существуют?

— Ты смотришь на одного из них.

— Один из немногих, кто выжил, — добавил Нокс. — Мы обнаружили, что Общество ввело новую стратегию на этом последнем этапе войны. Теперь мы знаем, что помимо стремления освободить Семерых, они уже некоторое время… возможно, даже несколько лет… ослабляют Академию, сводя сопротивление к минимуму, с которым они столкнутся, когда будут готовы начать свою главную атаку. Сотни Хранителей были убиты или просто исчезли. Некоторые, возможно, ушли в подполье, но даже нам трудно найти их и установить контакт. Их штаб-квартира в Париже была уничтожена. Насколько мы можем судить, никто из внутреннего Совета не выжил.

— И все же только четверо из нас проснулись? — Даг покачал головой, выражение его лица было одновременно сердитым и удивленным. — Звучит слишком запущенно для такой медленной реакции. Что случилось с нашими братьями? Мы должны бодрствовать и готовиться нанести удар по врагам.

— Поверь, мы намного опередили вас. — Улыбка Уинн выглядела мрачной. — Элла, Фил и я ищем как оставшихся Стражей, так и всех выживших Хранителей, которых можем найти, но это нелегко. Когда Нокс сказал, что штаб-квартира Академии уничтожена, он имел в виду именно это. Она сгорела дотла, что является немалым достижением, когда речь идет о каменном здании возрастом в несколько сотен лет. Огонь уничтожил библиотеку и архивы Академии, а также убил всех, кто находился внутри. Мы работаем вслепую, пока ищем остальных. У нас нет записей, которые могли бы показать нам, где вы спите.

Даг усмехнулся.

— Простой пожар уничтожил Академию?

— Простая, моя задница. Он был магическим, без сомнения, — сказала Уинн. — За этим определенно стояло Общество, и они все тщательно продумали.

— Достаточно тщательно, чтобы уничтожить и моего Хранителя? — спросил Даг. — Если это правда, то как я проснулся? Без Хранителя, который мог бы вызвать…

— О, у тебя есть Хранитель, здоровяк. Не беспокойся об этом. — Уинн ухмыльнулась. — На самом деле, ты стоишь прямо рядом с ним.

— Она?

— Я? — Кайли не была уверена, кто был более потрясен… она или глыба камня, расположившаяся рядом с ее стулом. — Полчаса назад я даже не знала, кто такой Хранитель, а теперь должна играть одного из них по телевизору? Ayn klaynigkeit.

Ага, разумеется.

— Поверь мне, Кай. Мы все трое были на твоем месье, и для нас это было таким же большим потрясением, — заверила ее Уинн.

Кайли подавила смех.

— Ты только что сказала, что у тебя в семье сотни поколений этих Хранителей, Уиннеле, так скажи мне, как это совпадает с тем, что я не знала о существовании магии до сегодняшнего вечера.

— Ты ошибаешься, когда говоришь, что не знала о магии. — Нокс смотрел на нее через объектив камеры, его точеные черты лица были серьезны. — Хранитель должен быть одарен силой, чтобы его приняли в Академию, и только те, кто обладает самыми большими способностями, могут пробудить Стража.

— Ладно, (а) мы только что узнали, что от Академии осталась только пыль, и (б) я никого не пробуждала. Маловато. Но что бы ни разбудило здесь Рипа Ван Винкля[3], я к этому не имею никакого отношения.

Уинн заерзала.

— Видишь ли, в том-то и дело, Кай. Нокс прав. У тебя должны быть какие-то способности, о которых ты не знаешь, потому что все Стражи, которые пробуждались до сих пор, делали это, когда с ним находился рядом Хранитель, и он был в опасности, даже если Хранитель в тот момент не знал, кто она такая. Элла и Фил тоже ничего не знали до того, как оказывались втянуты в это. Впервые они услышали слово «Хранитель», когда их Стражи рассказали им об этом. — Она замолчала, улыбнувшись. — На самом деле, теперь, когда я думаю об этом, наш разговор становится своего рода традицией для нашей маленькой подпольной армии. Хм.

Кайли фыркнула.

— Да, это очаровательно. Прямо как ужин в Шаббат.

Нокс наклонился к Уинн и заговорил тихо, но его глубокий голос донесся дальше, чем он, возможно, думал.

— Я не понимаю многих слов, которые произносит твоя подруга. Ты уверена, что она в своем уме?

— Я и сам задавался этим вопросом, — вставил Даг.

Уинн рассмеялась и похлопала своего Стража по груди.

— Она нормальная, здоровяк. Когда Кайли волнуется, она начинает говорить на идише. Это абсолютно нормально. Во всяком случае, для нее.

— Идиш? Но это слово означает еврейский, а этот язык — не иврит, который я бы узнал. Это звучит… это звучит как будто немцев и русских посадили в кастрюлю и трясли до тех пор, пока они не перестали помнить свои собственные языки.

Кайли закатила глаза.

— Идиш — это общий культурный язык евреев-ашкенази центральной и восточной Европы. На нем также часто говорят евреи проживающие здесь, в Америке, а также в странах по всему миру. Кроме того, на нем говорит множество неевреев, которые свободно владеют этим языком.

Даг с любопытством посмотрел на нее.

— Значит, ты еврейка?

— Нет. Мой отец — еврей, а мать — капиталистка.

Уинн рассмеялась, но Стражи выглядели еще более озадаченными.

Кайли рассказывала эту историю уже тысячу раз, поэтому вздохнула, снова отвечая на невысказанные вопросы.

— Еврейство зависит от того, кого вы спрашиваете. Традиционно, согласно ортодоксальной общине, я не могу быть еврейкой, потому что моя мать не еврейка. Технически иудаизм передается по мужской линии. Кроме того, поскольку я активно его не практикую, большинство реформистских евреев тоже не считают меня евреем. Они достаточно либеральны, чтобы сказать, что любой человек с еврейскими корнями, исповедующий иудаизм, является евреем. Опять же, не я. Но в детстве я много времени проводила с бабушкой, и она была еврейкой…