– Вкуснятина, – ухмыляясь, сказал он. – Но теперь я уже не смогу сопротивляться пепперони.
Она потеряла дар речи и только чувствовала, как краска покрывает ее лицо.
– Ты прелесть, – сказал Адам. – Я почти забыл, что девушки умеют краснеть.
Он наклонился к ней, и она, взволнованная, понимая, что он собирается ее поцеловать, не знала, как реагировать на это. Но когда его губы почти коснулись ее, они оба услышали, что Никола возвращается, и Адам, потянувшись за пиццей, одним быстрым движением перекатился на другой конец дивана, заговорщически ей улыбаясь. И в этой улыбке были обещание и уверенность.
– Машина Серафины подъезжает, – войдя, объявила Никола.
Адам поморщился и, проглотив пиццу, поднялся.
– Тогда я лучше отложу пиццу, пока не сделаю доклад.
– Доклад? – спросила Дана, когда она и Никола относили пустые банки и коробки на кухню.
Никола хмуро кивнула:
– Пиар‑компания Адама терпит убытки, и возможно, ее придется закрыть. Клиентов мало. Но может быть, что‑то найдется для него в компании Белисандро, так что сегодня в Лондоне у него было собеседование. – Никола вздохнула: – Ему придется нелегко, особенно после того, как он был сам себе босс.
«Бедный Адам, – подумала Дана, – ему придется подчиняться приказам Зака Белисандро».
Дана все еще не была уверена, что стоит надевать маленький белый топ. Каждый раз, когда она его примеряла, он казался еще меньше, прикрывая грудь чуть выше сосков, из‑за чего невозможно было надеть под него бюстгальтер. Но так как на туфли ушла большая часть денег, это было все, что она смогла себе позволить. И на прилавке уличного рынка этот топ не выглядел таким открытым.
Она могла себе представить, что сказала бы тетя Джосс, если бы увидела ее наряд, поэтому Дане пришлось позаботиться, чтобы это «если» никогда не превратилось в «когда». И потом, она делала все это ради Адама, оправдывала свои действия девушка.
После того вечера с пиццей он стал чаще приезжать в Мэннион, где, конечно же, требовалось обсудить всякого рода дела. Но это было не единственной причиной, и Дана старалась быть осторожной, чтобы сияние радости не выдало ее с головой.
Адам тоже был осторожен, и их встречи украдкой, когда он бормотал какие‑то слова, целовал ее, были краткими, но волнующими. Дане этого было достаточно, потому что все это обещало нечто большее.
Дана улыбнулась про себя, когда вспомнила, как прошлым вечером спросила Адама, что он хотел бы на день рождения. И как он улыбнулся ей, прошептав:
– Милая, я думаю, ты уже знаешь.
И сегодня на вечеринке он сделает так, что они смогут побыть вдвоем. Он обещал ей это.
Делать шаг в неизвестность было страшно. Но она поставила себе цель, и если для ее осуществления нужно сделать это, то…
Глубоко вздохнув, Дана сняла топ и повесила его на вешалку к зеленой юбке. Как раз вовремя, потому что тетя Джосс позвала ее и спустя пару минут открыла дверь в ее комнату. Дана едва успела надеть халатик.
– Вот ты где! – воскликнула она. – А почему ты не одета?
– Я собиралась принять душ.
– Пожалуйста, побыстрее, – сказала тетя. – Викарий будет здесь через полчаса.
– Мистер Рейнольдс? Зачем?
– У него гостит дочь с мужем, и они все идут сегодня на вечеринку, а их няня подвела их в последнюю минуту, так что миссис Латимер сказала им, что ты посидишь с их детьми.
– Но я не могу.
Глаза тети сузились.
– Надеюсь, у тебя в голове нет этих глупых идей относительно вечеринки в честь дня рождения Адама? А если есть, то тебе их лучше выкинуть из головы, потому что там строгий список гостей. И если Никола пригласила тебя, то это неправильно, и миссис Латимер будет недовольна. Так что поспеши в душ и спускайся в гостиную, мистер Рейнольдс отвезет тебя.
Дана едва не плакала, пока теплая вода каскадом лилась на нее. Все ее планы летели под откос. И она ничего не могла с этим поделать. Ничего.
– Это так мило с твоей стороны, – сказал мистер Рейнольдс, открывая перед ней дверцу автомобиля. – Я знаю, ты предпочла бы провести время с друзьями, поэтому мы вдвойне благодарны тебе. Дети уже спят, – продолжал он. – Они обычно не просыпаются по ночам, а потому не доставят тебе хлопот. Мы не будет оставаться на вечеринке допоздна.
Дана улыбнулась в ответ, показывая, что не винит его в том, что все ее планы рухнули.
В любое другое время вечер в доме священника, в уютной гостиной, с щедрым куском известного на всю округу мясного пирога миссис Рейнольдс, а также полной миской домашних томатов и клубники, ожидающих на подносе, мог бы оказаться приятным. Но не сегодня.
– Я не жду никаких звонков, – сказал мистер Рейнольдс, – но я оставил номер моего мобильного на всякий случай.
Дана кивнула:
– Хорошо, увидимся позже. – Ей не хватило благородства пожелать им приятного вечера.
Она поужинала и посмотрела повтор сериала по романам Агаты Кристи по телевизору, когда зазвонил телефон.
– Дом викария. Добрый вечер, – сказала девушка, протягивая руку к карандашу и блокноту.
– Добрый вечер, – ответил знакомый голос. – Могу я поговорить с няней?
– Адам? – задохнулась она.
– Кто ж еще? Просто звоню напомнить тебе, что у нас назначено свидание. Только позже, чем планировалось. Я предлагаю встретиться в летнем домике. Когда старик Рейнольдс привезет тебя, возьми ключ и приходи, я буду ждать тебя там. Хотя, наверное, я смогу уйти только после полуночи. – Адам оживился. – В летнем домике оставь ключ с внутренней стороны и не открывай ставни, иначе кто‑нибудь увидит тебя. Ты любишь шампанское?
– Я никогда не пробовала.
– О, – произнес он, – и это тоже будет в первый раз! Не могу дождаться.
Дана медленно повесила трубку.
Внезапно оказалось, что все движется слишком быстро и уже зашло чересчур далеко. Она не ожидала такого рвения со стороны Адама. И не была уверена, что готова к тому, что должно произойти.
«Я как‑нибудь справлюсь. Слишком многое поставлено на карту. Я заставлю его полюбить меня».
Еще было рано для их встречи, но она испытывала беспокойство, ожидая часа свидания в комнате. С одной стороны, она боялась, что может струсить, а с другой – опасалась, что тетя может неожиданно зайти и увидеть ее одетой в наряд для вечеринки.
Дана достала покрывало из шкафа и, свернув его рулоном, положила под одеяло, так что можно было принять за спящего человека. Ночь выдалась безлунной, и это было хорошо, – она и с закрытыми глазами могла дойти до летнего домика.
Гравий тропинки похрустывал под новыми туфлями. Пульсирующий ритм диско сменился более медленной мелодией – вечер подходил к концу.
