эту «щуку». Ведь так?
— А в чём тогда дело? — пожал плечами, Аркадий Вениаминович, согласившись с логичными доводами водоплавающего «философа».
— А дело в том, что рыба, попавшаяся в вашу сеть или на крючок, является приговорённым подводным судом к смерти, преступником, — озираясь по сторонам, открыла селёдка ещё одну подводную тайну своему спасителю.
— Как это? — не понял Аркадий Вениаминович и, сморщив лоб, потряс головой, чтобы привести мысли в порядок.
— А вот так, — заговорщицки прошептала рыба, продолжая озираться по сторонам. — Любой обитатель подводного мира, будь то рыба, осьминог, креветка или крупное млекопитающее, нарушивший ЗАКОН ПРИРОДЫ, приговаривается к смертной казни. После чего рыбы-палачи приводят приговор в исполнение: насаживают виновного на рыболовный крючок или принудительно запутывают его в сеть. А происходит это примерно так же, как и у людей «казнь через повешение»… Рыбы-палачи, образовав косяк, «конвоируют» преступника до ближайшего рыболовного крючка или рыболовной сети и приводят приговор в исполнение.
— А я однажды видел в прозрачной воде, как одинокий карась, без всякого «конвоя», подплыл к моему крючку и схватил наживку, — попытался уличить подозрительную рыбу во лжи, Аркадий Вениаминович и, самодовольно, щёлкнул языком.
— Ничего удивительного, — спокойно парировала на коварный вопрос, селёдка. — В подводном мире тоже есть суицидники. И их, к сожалению, гораздо больше, чем на земле.
— А чего это они у вас от такой хорошей жизни на крючок вешаются? — больно «уколол» Аркадий Вениаминович представителя «идеального общества», довольно ухмыльнувшись.
— От одиночества или от неразделённой любви, — с прискорбием сообщила, селёдка, тяжело вздохнув. — У нас, в отличие от вас, главное в жизни не БЛАГОСОСТОЯНИЕ, а дружба и любовь. У нас в подводном мире богатств полно, и ВСЕ обитатели этого мира очень состоятельные. Соответственно, ценностью это не считается. А вот дружба и, тем более, ЛЮБОВЬ — это самое дорогое в нашем мире. Кстати, ваша поговорка «не имей сто рублей, а имей сто друзей» является одной из строк нашего гимна, а вот у вас эта истина утратила свою актуальность. Потому что вы за деньги не то что друга, а даже мать родную готовы продать. О любви я и не говорю. Вопрос только в ЦЕНЕ.
— Ну и плевать, — равнодушно улыбаясь, воскликнул Аркадий Вениаминович, отмахнувшись от селёдки рукой. — Зато из нашего меркантильного мира люди добровольно не так активно уходят, как из вашего высоконравственного, и, в кавычках, ИДЕАЛЬНОГО. А это значит, что ваш подводный мир, не такой уж и совершенный.
— Дурачок, — искренне жалея глубоко заблуждающегося собеседника, промолвила, хорошо осведомлённая в этом вопросе, рыбина. — Наши суицидники в корне отличаются от ваших. Наши вешаются на крючок не от отчаяния, слабоволия и безысходности, как ваши. А для того, чтобы откорректировать себе карму и вернуться в этот мир более сильными и обновлёнными, красивыми и востребованными на «любовном фронте» и в «неразливной» вечной дружбе. Грубо говоря, наши суицидники «сбрасывают с себя листву», словно деревья осенью, чтобы весной расцвести пуще прежнего. А ваши суицидники «спиливают» себя под корень. Есть разница?
— То есть, если я приму твоё предложение и перейду с тобой в подводный мир, то я…, — начал рассуждать, Аркадий Вениаминович, медленно осмысливая каждое, сказанное им, слово.
— То ты «обновишься», — коротко закончила начатую неуверенным собеседником мысль, решительная селёдка и, нырнув под воду, вынырнула со счастливым выражением «лица». — Так сказать, искусственно реинкарнируешься.
— Звучит заманчиво, — почёсывая подбородок, прохрипел Аркадий Вениаминович, переведя взгляд на умиротворённо поблёскивающую в ванной воду. — Но слишком нереально. В общем, здесь без бутылки не разобраться, — подытожил, заинтригованный скептик и задумчиво покинул ванную комнату.
ГЛАВА 6
Вынув из холодильника выпитую наполовину бутылку водки и тарелку с залитой растительным маслом селёдкой в луке, Аркадий Вениаминович спешно вернулся в ванную комнату и, сервировав вместо стола стиральную машину, присел возле неё на «корзину» с грязным бельём.
Азартно потерев ладошки друг о дружку, он откупорил бутылку и, сделав пару глотков, поморщился.
— Ну-с, чего ты там про реинкарнацию и моё волшебное «обновление» говорила? Давай поподробнее! Так сказать, В ДЕТАЛЯХ.
— В смысле, в «деталях»? — не поняла вопрос собеседника рыба, представляя в уме металлические детали от различных механизмов.
Аркадий Вениаминович, раздражённо ставя бутылку с водкой обратно на столешницу стиральной машины, продолжая морщиться от выпитого. — Ну, вот я, допустим, согласился на твоё предложение, прыгнул в море, захлебнулся и пошёл на дно… А дальше что?
— Ах, вот о каких «деталях» ты интересовался, — наконец-то смекнула селёдка и, опустив всякие ненужные мелочи, схематично «обрисовала» процесс предстоящей реинкорнации своего подопечного: — Дальше всё просто. Я сопровождаю тебя до самого дна, сообщаю Морскому царю о том, что «ты со мной» и о твоём решении перейти в наш подводный мир. Мы тут же делаем тебе срочную операцию по замене лёгких на жабры, электрический скат бьёт тебя током, и ты оживаешь уже совершенно другим человеком. А точнее сказать морским «гражданином» высокого сословия. Затем женим тебя на Русалке, а меня амнистируем. После чего ты всю оставшуюся жизнь «купаешься» в роскоши, наслаждаешься красотами своей неувядающей суженой и коралловым дном океана. А я довольствуюсь титулом «придворной селёдки» с «вытекающими» оттуда благами, почётом и уважением у местной морской фауны.
— А я смогу пить водку после операции? — испуганно спросил, Аркадий Вениаминович и потрогал себя за шею в том месте, где, по его мнению, должны будут располагаться жабры после реинкарнации.
— У нас под водой «сухой» закон, — строго ответила, селёдка. — Алкоголь разрушает не только организм пьющего, но и жизнь окружающих. Мы не хотим, чтобы нашу «бочку счастья» испортила рюмка водки. К тому же в подводном царстве и без водки есть от чего захмелеть… Например, от русалочьей красоты. Или от определённых сортов ядовитых водорослей.
— Ну, хорошо, — нехотя согласился Аркадий Вениаминович с доводами красноречивой рыбы и, закурив вынутую из пачки сигарету, выпустил вверх облако дыма. — Допустим, водку я там чем-нибудь заменю. А как я буду курить под водой? После еды, после секса, после того, как выпью? Ой, то есть после того, как наемся пьянящих водорослей? Там же везде мокро, и огонь не горит. А избавиться от этой многолетней привычки я точно сразу не смогу.
— Сможешь, — уверенно заявила рыба голосом опытного нарколога и выставила перед собой растопыренный плавник.
— В таком случае я никуда не поплыву, — закапризничал Аркадий Вениаминович, схватил со стиральной машины бутылку, отхлебнул из неё водки и, выловив из тарелки кусочек селёдки, закусил им выпитое. От увиденного у ошарашенной рыбы плавник обессиленно шлёпнулся в воду, открылся рот, глаза закатились к небу, и
