не выходила из комнаты и не принималась ругаться и швыряться вещами вместе со всеми. Так что, сами понимаете, почему я был не прочь посидеть в гостиной Карлсонов и поотвечать на вопросы.
– Довольно хорошо, – сказал я. – В основном, пятерки и четверки.
Я решил не упоминать о том, что завалил физику. У меня был с учителем личностный конфликт, а если уж я захочу доставить учителю неприятностей – не сомневайтесь, мне это удастся.
– Эмэндэмс завалил математику и физкультуру, – сказал мистер Карлсон тем же тоном, которым он говорил о прическе Эмэндэмса. – Не могу понять, как вообще можно завалить физкультуру.
Я точно знал, что Эмэндэмс слушал наш разговор, хоть он и пялился в книгу и притворялся, что нет. Я тоже, бывало, пялился в книгу, притворяясь, что не слышу, что происходит вокруг. Если люди думают, что ты их не слышишь, они разговаривают, как будто так и есть, и у тебя есть шанс услышать массу всего любопытного.
– Эмэндэмс же не инвалид какой-то, – говорил мистер Карлсон, когда Кэти вышла из своей комнаты.
– Я готова, – сказала она.
На ней был желтый брючный костюм, он ей очень шел.
Я встал.
– Отлично, пошли.
По пути к двери она дружески пихнула Эмэндэмса.
Когда мы сели в машину, она сказала:
– Лучше бы папе оставить Эмэндэмса в покое. Он очень чувствительный, и когда папа начинает его гнобить из-за прически или оценок, это его ранит. А по-моему, они могли бы радоваться его оценкам: учительница английского говорит, что у Эмэндэмса самые блестящие мозги, что она встречала за пять лет работы. И что он никогда не попадал ни в какие истории. Лучше бы порадовались, а не приставали к нему из-за прически. – Она вздохнула. – Мы же с Эмэндэмсом старшие, поэтому мы так близки. Ну, ты, наверное, и сам знаешь, как это. Я забыла, что у тебя тоже есть брат.
– Да, знаю, – сказал я.
Конечно же, мама никогда не ворчала, что бы Марк ни выкинул – ему сходило с рук такое, о чем я и подумать не мог. Я никогда не злился на Марка из-за этого. Я просто сразу смирился с тем, что Марк отличается от остальных, поэтому и отношение к нему другое.
Кэти вздохнула.
– Ладно, не буду сейчас об этом переживать. Хочу сегодня хорошо провести время.
Она быстро застенчиво улыбнулась. Она сидела достаточно близко, чтобы я мог ее обнять. Я тоже хотел хорошо провести время.
Еще не доехав до места, мы услышали музыку. Играли вроде хорошо – по крайней мере довольно громко, а когда вокруг танцуют, это уже полдела. Я был ужасно доволен, что пришел с такой красивой девчонкой, и очень надеялся, что Анджела тоже придет. Я хотел, чтобы она нас увидела. Я с ней встречался несколько месяцев, дольше, чем с любой другой девчонкой, и теперь хотел показать ей, что не собираюсь к ней возвращаться (она всем рассказывала направо и налево, что я хочу к ней вернуться). Это началось после того, как она подкатила к Кертису, а он ее будто и не заметил. Тогда она решила заполучить меня обратно – можете представить, как это меня взбесило.
Когда мы приехали, танцы уже были в разгаре. Я люблю приехать чуть попозже, когда всё уже на мази. Я заметил кучу знакомых, Кэти тоже кое-кого знала, но не очень хорошо. До того, как уехать учиться, она ни с кем не встречалась, так что вряд ли ее кто-нибудь помнил – тогда она была тихой и застенчивой. Все пялились на нас, пытаясь понять, кто же это такая. Я чувствовал себя превосходно – мне нравилось быть в центре внимания. Кэти мне подмигнула, она тоже это заценила.
Мне она правда нравилась. Очень сильно.
– Привет, Брайон.
Это был Марк, я это понял еще раньше, чем увидел, как он машет нам из другого конца зала.
– Пошли, – сказал я. – Поздороваемся с Марком.
Мы пробирались через толпу, то и дело останавливаясь с кем-нибудь поболтать. Я не очень-то обрадовался, увидев, что рядом с Марком стоит Кертис. Учитывая, что одна девчонка меня уже бросила ради него, меня не особо радовала мысль, что это может повториться.
– Привет, Кэти, – сказал Марк. Он явно выпил, но вряд ли это было видно кому-то кроме меня. – Давно тебя не видел.
– Я уезжала, – ответила Кэти.
– Ты, наверное, не знакома с Понибоем Кертисом. А это Кэти Карлсон.
– Привет, – сказал Кертис. Он выглядел не особо счастливым. Думаю, он знал, что я не большой его фанат. Он был невысокий, примерно с Марка ростом, но сложен получше. Думаю, он решил, что я сейчас полезу в драку, но мне не хотелось. Он был не виноват в том, что выкинула Анджела Шепард, и потом я слышал, что он очень даже хорошо дерется, хоть с виду и не кажется крутым парнем.
Я посмотрел на Кэти. Вроде она им не заинтересовалась. Когда Анджела впервые увидела его, глаза у нее загорелись, как у тигрицы. Я расслабился.
– Где ты взял выпивку? – спросил я у Марка так, чтобы Кэти не услышала.
Он ухмыльнулся.
– Снаружи, у Терри в машине. Он купил шесть упаковок по шесть штук, а нас всего четверо. Иди возьми, Терри возражать не будет, он уже вырубился на переднем сидении.
Терри всегда любил выпить. Я решил, что попозже схожу туда и возьму пару банок, и может, еще пару для Кэти. Я надеялся, что она не много пьет: Анджела с ее любовью к выпивке обходилась мне довольно дорого.
Мы с Кэти смотрели, как Марк и Кертис направились к группке девчонок.
– Марк – хороший чувак, – сказал я.
– Я и забыла, какой он красивый, – сказала Кэти. – Многие девчонки что хочешь отдали бы за волосы такого цвета.
Я на секунду перестал дышать. Кэти смотрела на Марка, и мне вдруг показалось, что я будто целую ложку красного перца проглотил. Мне стало одновременно горячо, холодно, тошно и мерзко. Всего на секунду, потом это прошло, но теперь я иногда думаю, каково это – жить с этим ощущением всю жизнь. Знаете, какое самое мерзкое чувство в мире? Ненавидеть того, кого ты любишь больше всех на свете.
– Привет, Брайон.
Я обернулся на знакомый голос, это была Анджела. Я посмотрел на нее. Она нахально улыбалась, а я не понимал, почему я вообще когда-то на нее запал. Она была красивая,
