лунном свете. Она смотрела на длинный белый свиток, иголкой приколотый к столу мистера Беллоуза. Список отличников. В наше время — для меня с Хелен это было только вчера, а теперь это было несколько лет назад — список содержал имена учеников, которые получили отличные отметки на экзамене по истории. Но теперь список содержал имена погибших. Генри Хиггинботтом, выпуск школы Готорн 14 год, погиб на Марне, август 1914; Джеймс Дженкинс, выпуск школы Готорн 14 год, погиб в Ипре, октябрь 1914…
И список всё продолжался и продолжался.
— Все эти парни из Готорна, — сказала я, вновь перечитывая имена, как будто если я их запомню, то смогу спасти их. — Не удивительно, что Натан поступил на военную службу. Он знал их после лета, проведённого в Готорне. Он бы посчитал неправильным не присоединиться.
— Вот идиот! — заревела Хелен и стала вытирать лицо. — Он, должно быть, посчитал это стремление очень весёлым. Посмотри, вот фотография выпускников школы Готорн 1914 года.
Она указала на фотографию замка, прикреплённую кнопкой к пробковой доске объявлений, — наша братская школа в Шотландии, перед которой стояла группа молодых парней в выпускных мантиях. Один из них держал в руках плакат, на котором было написано «Выпуск 1914». Все они смеялись и улыбались, их румяные лица были до невозможности молодыми. Слишком молодыми, чтобы направиться на войну буквально спустя несколько месяцев. В заднем ряду я узнала Натана.
— Натан, наверное, перевёлся в Готорн после…
— После нашего исчезновения, — за меня мою мысль закончила Хелен. — Конечно. Он стал винить себя за то, что не пошёл с нами в лес. Поэтому он уехал в Шотландию и затем отправился на войну, чтобы его там убили. И всё потому, что мы провалились в дыру в Сказочной стране.
— Хелен, мы не знаем, было ли бы всё иначе, будь мы там. Эта война… — я махнула рукой на газетные статьи, карты, списки погибших, — куда серьёзней, чем все мы вместе взятые. Даже если бы мы были там, мы не смогли бы её остановить.
Глаза Хелен широко распахнулись и она открыла рот, чтобы что-то сказать, но до того как она сумела произнести хоть слово, нас обоих напугал шум. Он исходил сверху, из колокольни. Один из колоколов стал звонить.
— Пошли, — сказала Хелен. — Наверху кто-то есть, и у меня к ним имеются вопросы.
Она схватила спиртовку и заковыляла из класса. Несмотря даже на её повреждённую лодыжку, я смогла нагнать её только спустя несколько минут у подножия лестницы, ведущей в звонницу.
— Хелен! — я схватила её за руку. — Мы не знаем кто там наверху. Нам надо быть осторожными.
— Зачем? — парировала она. — Что нам терять? Мы уже всё потеряли, — она скинула мою руку и стала взбираться по ступенькам, одновременно закричав: — Кто там? Именем Ордена Колокола я приказываю вам показаться!
Мы добрались до площадки под колокольней — или точнее того, что когда-то было колокольней. Открытое небо зияло там, где некогда висели шесть колоколов Блитвуда. Сами колокола лежали в шахте лестницы сваленной кучей расплавленной бронзы. Я даже и представлять не хотела силу, которая смогла расплавить колокола. Но я смогла разглядеть лишь пять колоколов. Шестой колокол свисал с платформы. Кто-то построил шалаш в руинах звонницы. Он походил на гнездо, подобно дому Рэйвена на дереве…
Я протолкнулась мимо Хелен и вскарабкалась по баррикаде колоколов. К стене была прислонена шаткая деревянная лестница — точно такая же, как лестница, ведущая в убежище Рэйвена. Однако поставив ногу на первую ступеньку, я вспомнила, как лично Рэйвен поднимал меня с крыши фабрики «Трайангл» на лестницу, ведшую на крышу соседнего здания. Я вспомнила, как его руки ощущались на моей талии — и я вспомнила, что я не видела его имени среди погибших. Да и с чего бы мне его там видеть? Дарклинги не воевали в человеческих воинах. Он стал бы переносить души погибших с полей сражений — и затем он вернулся бы и стал бы ждать меня. Кого вообще волнует, как много лет это заняло бы. Дарклинги были долгожителями, и даже если бы он был пожилым мужчиной, я всё равно любила бы его.
Джутовый мешок висел поверх прохода в шалаш. Я оттолкнула его — и крылья захлопали у меня над головой. Я едва не упала назад, но позади меня была Хелен, и она поддержала меня.
— Блодьювед! — закричала она от вида огромной сипухи.
В щели появилось лицо, настолько морщинистое и высохшее, что мне показалось, будто оно вырезано из дерева, пока оно не открыло рот и не заговорило на невнятном шотландском диалекте, в котором я узнала голос смотрителя Блитвуда, Жилли.
— Ох, мои пропавшие девочки, — вполголоса напел он. — Наконец-то вы вернулись.
ГЛАВА 5
Хелен оттолкнула меня и бросилась в объятия смотрителя. Жилли был худым, но он поймал Хелен и смог удержать её, неловко похлопывая по спине.
— Ну-ну, девочка, — пропел он, ведя Хелен в свою маленькую хижину. — Теперь, когда ты вернулась, Жилли не позволит причинить тебе вред.
Я последовала за ними внутрь и оглядела самодельную лачугу, сложенную из деревянных обломков. Мне показалось, что я узнала доску с хоккейного поля, на которой записывались голы, и столешницы парт из классов, на которых всё ещё были вырезаны инициалы девочек, поколениями учившихся в Блитвуде. В маленькой хижине едва ли хватало места для крошечного Жилли. В одном углу стояла кровать, здесь так же были походная печь, фонарь и стул с рваной обивкой, к которому он подвёл Хелен. Усадив её поудобнее, он заложил подушку ей за голову и зажёг плиту, а потом повернулся ко мне.
Лицо Жилли всегда поражало меня своей древностью. Он и был старцем. Он был Гилли Ду — некий лесной эльф, который возвращал потерянных детей в свои дома. Я видела, как его зелёные глаза меняют цвет от погоды — и видела, как погода меняется в зависимости от его настроения, — но я никогда не видела, чтобы они так глубоко впали в его морщинистое лицо, или чтобы он выглядел таким поверженным.
— Ты выглядишь точно так же, как в последний день, когда я тебя видел, — сказал он, разглядывая меня.
— Это был и последний день, когда мы виделись, — сказала я. — Для нас.
— Ах, значит, вы заблудились в Волшебной стране, — он покачал головой и повернулся, чтобы поставить чайник на плиту. — Я же говорил Дейм, что так и случилось. Она послала три экспедиции на ваши поиски, но те, кто вернулся, сказали, что вас нигде не найти.
— Не
