подёргается...
Полегчало ли мне? Да, немного. Но вместе с тем у меня подгорает от этого короткого диалога. И это чёртово имя Тимофей ядом разливается внутри.
Кто ты такой, Тимофей? Способен ли ты потянуть противостояние со мной?
Встав с кровати, стягиваю джинсы и иду в душ. Расслабляюсь под тугими струями воды, вновь прокручивая в уме наш разговор.
И чего я завёлся, вашу мать? Мне дела нет до этой мышки и её бойфренда! Так... Поиграться немного... Да и то лень.
Выхожу из душа и одеваюсь. Немного напрягает, что у меня нет здесь сменной одежды, но этот вопрос можно легко решить. Запихиваю телефон Алины в карман джинсов. Моего айфона, кстати, не видно. Должно быть, оставил в машине.
Спускаюсь в столовую. Сам готовлю себе кофе, потому что никого из персонала поблизости не наблюдается. С чашкой кофе в руке направляюсь на задний двор, но замечаю Юлиану в беседке и, свернув, выхожу в сад.
Миленько они тут устроились... Душевно... Стол ломится от еды. Купленной, кстати, на деньги отца. И эти две курицы просто жрут, не задумываясь о цене продуктов.
Нет, отец мой далеко не ангел, и мне плевать на него. Но не плевать, что чёртова Юлиана имеет всё, что ей хочется, в то время как моя мать...
Чёрт...
Сглотнув ком желчи, запрещаю себе думать о маме. Не сейчас.
Захожу в беседку и сажусь напротив мачехи и её сестры. Юлиана сразу напрягается, но пытается выглядеть невозмутимо. Алина опускает глаза на свою тарелку. Перевожу взгляд с одной сестры на другую и обратно. Откидываюсь на спинку дивана.
– Помешал?
– Нет, Егор, не помешал, – отвечает мачеха сахарным голоском. – Присоединяйся, завтракай... Правда, мы уже закончили. Пойдём, Алина.
Начинает вставать. И я отчеканиваю, пристально смотря ей в глаза:
– Оставайся на месте. Надо кое-что перетереть.
Она тяжело вздыхает и снова садится.
– Хорошо... Что тебе нужно?
Её сестрица сидит неподвижно, и у неё такое лицо, словно она готова залезть под стол, лишь бы не участвовать в семейных разборках.
– Я хочу, чтобы ты сама собрала свои вещи и свалила в туман, – говорю на полном серьёзе.
Да, именно этого я хочу. Она гуляет от отца как озабоченная потасканная кошка и позорит нашу семью, мелькая в сети своими полуголыми фотками.
Мачеха усмехается и делает глоток сока. Переводит взгляд на Алину.
– Ты иди, я догоню.
И к моему глубочайшему огорчению мышка тут же вскакивает и покидает беседку. На миг возникает порыв её вернуть. Но зачем, чёрт побери?
– Егор, ты можешь хотя бы при моей сестре не показывать свою лютую ненависть ко мне? – говорит Юлиана нарочито спокойным тоном.
– Ненависть – это слишком сильная эмоция, – тянусь за тостом, намазываю его какой-то сырной хренью. Откусив, продолжаю с набитым ртом: – Ты слишком ничтожна, чтобы я тебя ненавидел.
– Ну ладно тебе... Ты же злишься просто потому, что я с твоим отцом, а не с тобой.
Тост застревает в горле, не давая вдохнуть.
Что за хрень она несёт?
Прокашлявшись, делаю жадный глоток кофе. Проглотив, наконец застрявший кусок, с ненавистью смотрю на мачеху. Юлиана гадко усмехается, довольная, что сумела застать меня врасплох.
– Именно это я и скажу Захару, – продолжает она. – Что его сынок просто хочет меня.
Прямо сейчас мне хочется её растоптать и уничтожить. Но я, сохраняя невозмутимое лицо, небрежно бросаю:
– Скажи. А я покажу ему фото. Ооо... Представляю, как они ему понравятся! А ещё лучше – солью всё в сеть. И, кстати, копии банковских чеков твоих перечислений на счёт бывшего водителя у меня тоже есть. Может, отец не особо дорожит твоим телом, но вот деньгами...
Я вижу, как кровь отливает от её лица. Ей нечего мне ответить. Да, дорогая мачеха, ты в глубокой заднице!
Но этого недостаточно, мне нужно больше. И если бы не мышь этой ночью... Чёрт!
– Ладно... Чего ты хочешь? – тон Юлианы становится деловым.
– Я уже сказал. Чтобы ты ушла из нашей жизни.
– Твой отец меня не отпустит.
Возможно... Слишком много вложено в эту куклу. Но я всё равно хочу, чтобы она с ним порвала. Страдания отца, ну или хотя бы некоторый его дискомфорт и недовольство доставят мне невыразимое удовольствие.
– Скажи, зачем ты платила бабки водителю? – спрашиваю я.
– У него была сложная ситуация. Просто помогла.
– Деньгами отца?
Она всплёскивает руками.
– По-твоему, я вообще не работаю! Не забывай, что за съёмки я получаю неплохой гонорар.
Да ради всего святого! Что она там получает?
– Ты типа такая сердобольная, что ли?
– Да. Удивлён? – невинно улыбается мачеха.
– Оставь этот спектакль для отца, – резко встаю. – Даю тебе неделю, чтобы ты свалила.
– Егор, – она протягивает руку, смыкает пальцы вокруг моего запястья. – Пожалуйста, сядь.
Но я упрямо стою и просто смотрю на неё сверху вниз.
– Тебе же известно, что никакие компроматы не помогут. Твой отец в них не поверит. Точнее, не поверит тебе. Я с ним не разведусь. Придумай что-нибудь более реальное, что ли.
И хотя я вовсе не хотел этого говорить, всё-таки выпаливаю:
– Где моя мать?!
Её глаза округляются.
– Да откуда мне знать? Мы с Захаром о ней не говорим.
– Так поговори и выясни!
– Он не скажет.
Но я вижу, что она просто не хочет поднимать эту тему. Ей удобно так, как есть. Мой отец полностью принадлежит Юлиане. С тех пор, как мать пропала со всех горизонтов, нет ни единого шанса его потерять. Только моя мама могла отнять у неё отца. По всей
