шесть верстовых столбов барак показался. Прямо на льду он был установлен. В сильный мороз в них можно и погреться. Так Мария мне объяснила.
До того, как барак в поле зрения появился, звук колокола я услышал. Думал — показалось. Откуда тут колокола?
Как к бараку подъехали, тут сам колокол я и увидел. Рядом с бараком он был повешен. Били в него, чтобы санный обоз с дороги не сбился.
Мимо барака мы проехали, не остановились.
Потом на нашем пути и второй барак был, и третий…
На половине дороги целая станция оказалась. Так она и называлась — «Середина».
— Вылезай. — Мария меня в бок ткнула. — Час тут стоять будем. Пошли в буфет, чаю выпьем.
— Пошли. — хоть и в тулупе я, но горячего чаю не лишне будет выпить.
По незнанию я чуть не туда опять впёрся. Не в свой буфет.
Тут их, оказывается — два. Один — для пассажиров первого и второго класса, другой — для тех, кто третьим классом едет.
Я чуть в первый не вошёл. Хорошо, опять же Мария-повариха меня за рукав тулупа дёрнула.
— Нам сюда.
Ещё и пальцем указала.
Сюда, так сюда. Главное, чтобы чай был горячий.
После «Середины» наш обоз нигде больше не останавливался. До самого Танхоя. Название этой станции мне та же Мария сказала.
Так вот я на Байкале и побывал, хотя его самого так и не увидел. Лёд, лёд, лёд — и всё…
В Танхое тулуп и валенки я сразу сдал, не зажилил. Как оказалось, сделать это немного поторопился. Пока все наши вагоны лошадки привезли, не мало ещё времени прошло. Опять я до костей промёрз. Не заболеть бы снова…
Глава 17
Глава 17 На фронте
Вот я и на фронте.
Доехал. Добрался.
Чувство, такое, что простыми словами описать трудно. Неприятно понимать, что тебя в любой момент убить могут. Или, инвалидом стать получится запросто. Ногу потеряешь, руку… Тут ампутации делают, не сильно задумываются…
Сейчас я в I Маньчжурской армии генерала от инфантерии Линевича. Точнее — в Цинхеченском отряде генерала Алексеева.
Где мои соученики по школе ротных фельдшеров и сама школа? А, хрен его знает…
Нет, я спросил, конечно. Как на дурака посмотрели. Хорошо в зубы не дали. Нашелся, спрашиватель…
Народ тут всё больше смурной какой-то и нервный.
Правильно, радоваться-то нечему. Порт-Артур сдали, от Ляояна отступили. Закрепились в районе Мукдена. Сейчас к решительному удару по японцам готовимся. Ну, так говорят.
Кстати, говорят не только про это.
Солдаты, мои новые товарищи, перешептываются, что больно много всего японцам в Порт-Артуре оставили. Склады не взорвали. К врагу, это по их словам, попало неисчислимое количество наших орудийных снарядов, бомбы, порох, миллионы ружейных патронов… А, провианта сколько… Тысячи и тысячи тонн муки только на казенных складах. А, лошадок? Тоже тысячи…
Откуда они такое знают? Вот знают, и всё.
Да, и не только про это.
Опять же, поговаривают, что не только боеприпасы там бросили, а ещё и генералы наши награбленное в Китае добро из Порт-Артура вывезли. Сговорились про такую для себя возможность с японцами. Сам Стессель по разрешению японцев аж три вагона ценностей всяких-разных с собой из сданной крепости притащил…
Не знаю, правда это или нет, но шепчутся солдатики про такое. С оглядкой, само-собой, не в полный голос про это говорят.
Тут ещё до кучи случилось неудачное наступление на Сандепу…
Дед бы мой сказал, что деморализованы русские войска.
Стоим мы в какой-то не сильно большой китайской деревне. Или поселке — тут я без соображения. Её, если можно так сказать, в опорный пункт превратили. Сами дома не трогали. От них для обороны толку мало — глинобитные постройки, заборы вокруг них из того же материала.
Рядом с деревней редут соорудили. Где-то говорят даже форты у нас есть, но нам такое счастье не выпало. Ров выкопали, вал соорудили. С весны прошлого года строили, могли бы что-то и посерьезнее возвести. Спасибо, что колючую проволоку не пожалели, волчьих ям накопали, фугасы поставили.
Так нам наш унтер сказал, когда мы позицию занимали.
С унтером нам повезло. Так солдаты во взводе говорят. Орать-то орёт, в рожу за дело заехать может, но солдат бережет где можно.
— Ваня, проверь, как там у всех с перевязочным материалом…
— Ваня, новые носилки получи, лишними не будут…
Так меня наш унтер шпыняет. Правильно, кстати.
По инициативе профессора Вельяминова и приказу военного министра № 76 от февраля 1904 года теперь всем строевым чинам асептические индивидуальные пакеты перевязочного материала выдаются. Для оказания на поле боя само- и взаимопомощь при ранении. Кстати, у нас это впервые такое. Раньше, на других войнах подобного не было.
Выдаются-то они выдаются, носить их положено каждому воину в специально нашитом на шаровары кармане, но, некоторые особо умные их для чистки ружей используют. Вот Аристарх Аристархович меня проверки наличия перевязочных пакетов у солдат устраивать и заставляет.
Сейчас использование перевязочных пакетов не по назначению уже реже стало, не как в прошлом году. Однако, встречаются такие случаи.
Почему за новыми носилками именно меня он посылает? Не второго нашего санитара? Тут просто — тот студент третьего курса медицинского факультета Казанского университета. Почти целый врач. К нему у Аристарха Аристарховича сильное уважение. Мог бы давно наш студент-санитар и фельдшерскую должность занять, но… Что-то он этого не делает. О причине такого не сообщает, а на поле боя продолжает геройствовать. Дважды был уже легко ранен, а сколько народу спас — не сосчитать.
Врачей тут не хватает. Часть врачебных должностей даже студенты пятого курса медицинских факультетов занимают.
К слову, фельдшера в нашей роте нет. Был, но убили. Нового пока не прислали. Аристарх Аристархович ещё боится, что моего напарника скоро заберут на эту должность. Ротный фельдшер, да ещё из студентов-медиков, это тебе не унтер из взвода. Даже не старший унтер. Вот, Аристарх Аристархович меня всё и гоняет, санитара-студента не трогает.
Поэтому я и бегаю туда-сюда. Красным крестом на рукаве сверкаю.
А, так, Аристарх Аристархович — душа-человек. Даже на гармошке играет. Как-то раз в своей игре даже на задор сбился. У меня сразу — ушки на макушке. Так, так, так — унтер-то, оказывается, наш человек. К бузе имел отношение. Ничего Аристарху Аристарховичу я тогда не сказал, но присматриваться к нему стал повнимательнее. Как двигается и прочее.
Глава 18
Глава 18 Третья атака
— Опять идут…
Унтер наш, Аристарх Аристархович, тяжело вздохнул, ко мне свою забинтованную голову повернул.
— Третий раз уже… — я ему ответил не прерывая перевязывать Семенова, солдата из нашего взвода.
Второй раз я сегодня его уже перевязываю. Опять он не уберегся.
— Что, говоришь-то?
Голова у Аристарха вся в бинтах. Плохо он через них слышит.
— Третий раз уже сегодня японцы на нас двинулись, — уже погромче я унтеру ответил.
— А, точно, третий…
Аристарх Аристархович сейчас у нас за старшего. Выше его званием никого нет.
Командир взвода утром ещё убит. Оба старших унтера тоже из строя выбыли.
Японцы нас опередили — первыми ударили. Только-только светать начало из своих пушек нас обстреляли. Тогда командира взвода мы и потеряли. Да, не только его.
Две атаки японцев мы отбили. В последней дело чуть до рукопашной не дошло. Сейчас вон снова они на нас пошли.
Колючая проволока местами перед нашими позициями теперь большой преграды для наступающих не представляет, фугасы уже все в дело пущены…
Бери нас почти голыми руками…
Японцы, такое у меня впечатление, своих солдат будто и не жалеют. Вон сейчас во рву их сколько навалено. Но, это у нас пулемет ещё был. Сейчас он тоже имеется, но патронов к нему совсем мало. Считай и нет его. Так Аристарх Аристархович говорит.
Напарника моего, студента-санитара — тоже не стало. Но, хоть не мучился он, сразу умер от пулевого ранения в голову. Нет, надо было ему от нас в ротные фельдшеры уходить. Жив бы сейчас был…
— Ваня, похоже не удержимся мы…
Аристарх Аристархович реальное соотношение наших и японских сил прикинул. У нас едва половина взвода осталась, а они вон как густо идут.
— На дистанции не удержим, в рукопашную сойдемся… Если
