Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
пункт Приморского края. Заселяются в гостиницу, заваливаются в местную администрацию и ставят штампы в командировочных удостоверениях. Потом пропадают на три дня, выпытывая у местных жителей все проблемы: от коммунального хозяйства и зарплат сотрудникам до убийств и разбойных нападений и выращивания конопляных культур. Затем заваливаются снова в администрацию, закрывают командировочные, напрашиваются на интервью к главе, заваливают его вопросами о выявленных проблемах — и уезжают. Следующие три-четыре номера весь населенный пункт сметает все тиражи «ДВ Ведомостей» из киосков, а когда дожидается заветных репортажей, то у издания появляется несколько сотен новых подписчиков.
В итоге за два года тираж газеты превысил 20 тысяч экземпляров, но тут случилось непредвиденное. Витька Булавинцев подписал очередной номер в печать и позвонил в типографию, чтобы заказать тираж. И там ему сказали, что тираж не оплачен, более того, у редакции остался долг за прошлый тираж. Витька позвонил Сашке Красному — и не дозвонился. Приехал к нему домой — и узнал, что Сашки уже три дня как нет дома. Вернувшись в редакцию, Витька открыл сейф и увидел, что там пусто. Позвонил ментам, Сашку стали искать.
Нашелся он еще через три дня на Эгершельде. Что-то перемкнуло у Сашки в голове, и он, опустошив редакционный сейф, на все деньги купил самого дорогого бухла и закуски, снял гостинку и ушел в глубочайший запой. И пропил все остававшиеся у «ДВ Ведомостей» 20 тысяч долларов. После этого Витька Булавинцев пошел к «папе Артушу» и предложил ему выкупить долю у депутата Локтева. Папа Артуш согласился, но с условием, что выкупит не только долю Локтева, но и Красный с Булавинцевым свои доли сдадут. Так «ДВ Ведомости» стали вторым изданием ЗАО «ПАРИ». Булавинцев остался главным редактором газеты, а Красный был уволен. Впрочем, говорят, он утешился тем, что остатки дорогого бухла в снятой им гостинке на Эгершельде никто у него не отобрал, и он еще без малого год угощался хорошим виски, коньяком, джином, текилой и водкой. Потом он устроился в газету «Владивосток» менеджером по продажам, и больше ничем примечательным не знаменит. В отличие от Витьки Булавинцева, чье острое перо принесло Папе Артушу богатство и влияние.
Игорь Конев получил задание от Булавинцева — поехать в пригород, где какие-то подростки устроили поджог в доме пенсионера. Пашке же Ивлев вручил письмо читателя, который в лесу неподалеку от шоссе обнаружил огромные кучи костей крупного рогатого скота. Друзья договорились в обе точки съездить вдвоем: Павлик с фотоаппаратом «Зенит», Игорь с диктофоном.
Приехали на электричке на станцию Садгород, нашли тот самый подгоревший дом (на самом деле пожар затронул только чердак, но дыра в крыше прогорела знатная, так что ремонт требовался серьезный и оперативный, иначе после первого тайфуна все отсыреет напрочь). Поговорили с хозяином, потом с соседями — молодыми ребятами, которых дед подозревал в поджоге. Тут пригодилась красная корочка корреспондента «МК», которой успел разжиться Игорёк: он мельком светанул ею перед парнями, и те приняли его за дознавателя из милиции. Деловито фотографировавший место происшествия и внимательно изучавший следы поджога Павлик сошел за представителя криминалистической экспертизы. По возвращении ребята написали репортаж в «ДВ Ведомости»: разворот под заголовком «Хорошо иметь домик в деревне!»
Затем поехали на улицу Лазурную, откуда неравнодушный читатель повел ребят в лес. Углубившись в дебри примерно на километр, парни увидели огромные кучи костей — в мешках и россыпью. Над кучами тучами вились мухи. Изучив наиболее свежие экземпляры, Игорь объявил, что кости бараньи.
— Кто-то зарезал много баранов и наделал много шашлыка, — сделал дедуктивный вывод Павлик и стал фотографировать.
— Или делал этот шашлык очень долгое время, а кости сваливал сюда, чтобы не платить за утилизацию, — продолжил рассуждение Игорь.
— Скорее всего, это какое-то кафе неподалеку, давай поищем! — предложил Павлик, и парни стали возвращаться к трассе по натоптанной тропинке. Тропинка вывела ребят к заднему двору кафе «Арарат». Павлик и его сфотографировал, после чего молодые люди, гордые своим открытием, вернулись в редакцию.
Репортаж «Гора Арарат из бараньих костей» Андрею Ивлеву очень понравилась. Но ставить ее в том виде он отказался, потому что ребятам угораздило попасть именно в те самые 10 градусов «слепой зоны»: кафе «Арарат» владели армяне, и главред «МК» не хотел даже проверять его реакцию на такой материал.
— Предлагаю компромисс, — сказал главред «МК во Владивостоке». — Убираем все упоминания названия «Арарат», убираем адрес — и пишем просто «придорожное кафе у леса». Получится не так забористо, но зато у папы Артуша не возникнет желания прекратить с вами сотрудничать.
Глава 5
Чувство вины
Игорь Конев, пока не поступил в универ, вел здоровый образ жизни. Не пил, не курил, занимался легкой атлетикой и горным туризмом. Но уже 2 сентября, выйдя с Павликом из учебного корпуса, он достал из сумки пачку сигарет «Собрание» и закурил.
— Ты ж за здоровый образ жизни вроде бы был! — удивился Павлик.
— Я и сейчас за здоровый образ жизни, я буду курить редко, и исключительно дорогие сигареты! — гордо произнес Игорь, выпуская дым изо рта. — Либо «Собрание», либо «Парламент». Не больше пачки в неделю.
Через две недели Павлик увидел в руках Игоря не изысканную коробку гламурного «Собрания», а унылую черную пачку народных сигарет «Петр 1». Оказалось, что «Собрание» за две недели сентября 1998 года подорожало в три раза и теперь стоит больше, чем дают Игорю на карманные расходы родители — таковы были для первокурсника журфака ДВГУ основные последствия дефолта, повлекшего отставку правительства и руководства ЦБ России. С тех пор Игорь курил исключительно «Петра». И не только после пар на журфаке, но и после забега на стадионе и даже во время дальних туристических походов по сопкам Манчжурии, о которых постоянно травил байки на посиделках с однокурсниками.
И лишь на втором курсе, начав писать в «МК» и «ДВВ», Игорь снова перешел на «Собрание». Репортаж «Кости в лесу за придорожным кафе» вышел совсем не забористым, но гонорар парни получили неплохой — 6 рублей за строчку (а их, строчек, вышло 300), как и за «Домик в деревне» (еще 300). В «ПАРИ» тогда была принята 10-бальная система оценки материалов, и самые лучшие оценивались по 10 рублей за знак, а самые худшие — по 1–2 рубля.
По 10 рублей за строчку Павлик за всю свою работу в «ДВВ» получил лишь дважды. Первый раз, когда написал в «МКВ» слух
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
