у него внутри.
— А сейчас?
— Сейчас мы в гиперпространстве, хотя нет — в гиперпространстве наш корабль. Мы сейчас, как ни абсурдно это звучит, снаружи, а космос у него внутри, хоть представить это и невозможно. И объяснить тебе, незнакомой с физикой нуль-пространства, или гиперпространства, это тоже практически невозможно. Я мог бы тебе сказать, что мы в корабле, который летит прочь от Земли, но это будет в каком-то смысле ложь, хоть и не совсем, а я не хотел бы начинать со лжи. Вот, я запутался и запутал тебя.
— Бред какой-то. — Пробормотала Анна.
— Согласен. Бред. Но при этом — чистая правда.
— Ты инопланетянин?
— Да. — Охотно ответил он. — Самый настоящий.
— И внутри ты зелёный? — Анна начала злиться. Да что её, за идиотку считают здесь, что ли?!
— Вижу, я тебя не убедил. — Задумчиво произнёс «Скала». Осторожно снял у неё с мочки уха что-то маленькое, повернулся к кому-то и кивнул. И Анна снова увидела ЭТО.
На этот раз она не завизжала — худо-бедно, но собеседнику удалось её подготовить. Существо было живым, в этом невозможно было усомниться. И главным образом, убеждал в этом запах: пахло от него не сильно, но противно до тошноты. Выглядел он — или она, или оно, — так же мерзко, как и пах; его антропоморфность делала его только противнее. Кожа его там, где её не скрывал серый балахон, казалась сухой и мёртвой, старой-старой, цвета светлой умбры. Волос не было. Но страшно было не это всё, страшны были его глаза. Окружённые старыми, морщинистыми веками, они были мутными, тусклыми, без зрачков, и казались древними, больными и безжалостными. Анна непроизвольно вжалась в свою лежанку под этим взглядом, ясно-ясно ощутив, что всё правда. И те вещи, которые она видела, были специально предназначены именно для этих четырёхпалых рук — не человеческих.
«Скала» открыл рот, но вместо нормальной русской речи оттуда полилось какое-то протяжное завывание и прерывистые вздохи. Существо качнуло головой, внимательно разглядывая Анну, и ответило короткой фразой из таких же звуков.
— Я верю. — Слабо произнесла Анна. — Вы меня… убедили.
Сначала ей стало страшно. Она вспомнила различные жутики о том, как инопланетяне похищают людей и проводят над ними опыты и эксперименты. Почему-то она ни разу не усомнилась в том, что всё происходит наяву и именно с нею; у неё не было подозрения, что она сошла с ума или бредит. Зато других подозрений у неё было навалом, и одно хуже другого. Какое-то доверие ей внушал только «Скала», который предложил называть его Заком.
Поверив сразу, она верила уже всему. Немного странно было, что понимать инопланетян ей помогала маленькая клипса из белого металла, но Анна приняла это уже совершенно спокойно. Чего она не понимала, то старалась просто принять, не раздумывая много, чтобы не сойти с ума окончательно. В конце концов, она никогда не понимала по-настоящему, как работает компьютер, телевизор или сотовый телефон, но жила же с этим. Когда крутые программисты начала восьмидесятых ковырялись со своими огромными ЭВМ, как они отнеслись бы к ноутбуку, увидев его? Так и клипса — переводчик, возможно, простейшая вещичка из быта инопланетных людей?
Кстати, о людях. Анна не видела никого, кроме неприятных гуманоидов и Зака; никто больше к ней не приходил. Когда она спросила у Зака, как долго она будет здесь находиться, неужели до конца полёта, он ответил:
— Это для того, чтобы вылечить тебя и кое-что изменить в тебе на молекулярном уровне. Ты ведь покинула свой мир впервые. Это не проходит бесследно; каждая солнечная система — образование целостное, идеально уравновешенное, каждый, даже самый маленький элемент которого влияет на все остальные и одновременно подвержен влиянию всех остальных. Ты тоже её элемент, хоть и крохотный, ты вся пронизана энергией своей звезды, своей планеты, планет и спутников своей системы. Теперь эти связи разорваны.… Это тебе не повредит, но в первое время даётся очень тяжело.
— Я заметила. — То, что это никакие не опыты, Анну подбодрило и немного успокоило.
— Скоро, — обнадёжил он её, — тебе станет совсем легко, мы позаботимся об этом.
«Интересно, за какие заслуги?» — Хотела спросить Анна, но побоялась ответа. Спросила вместо этого:
— И тогда я смогу покинуть эту камеру?
— Конечно. Здесь есть каюты, не очень просторные, но довольно уютные.
— Ты человек?
— Я бардианин, если это что-то тебе говорит.
— Не говорит. Что это значит?
— Извини, я не должен был так говорить. Бард — это человеческая планета, и там, конечно же, живут люди, очень похожие на тех, какие живут на Земле. Многие в человеческих мирах считают, что все человеческие расы произошли от одной расы, легендарных Ур. Может, и так, тогда мы вовсе родня.
— Мы летим на Бард? — Спросила Анна, переварив услышанное. Зак её не торопил, но от такого его заботливого внимания Анне почему-то становилось страшно. Это зачем же она им понадобилась, если с нею так здесь цацкаются?.. Она давно уже поняла, что просто так, из одной доброты, ничего на этом свете не делается, особенно, когда речь идёт о таком экстремальном вмешательстве в жизнь мало, чем примечательной женщины.
— Увы, нет. — Покачал головой Зак. — По крайней мере, не сейчас. Мы движемся в сторону Биэлы, доминиона Лиги Л: вара, но что это такое, я объясню тебе позже, когда ты будешь здорова.
— Можно спросить ещё? — Анна понизила голос, показала глазами в сторону серых существ. — Кто это?
— Это Смертники Вэйхэ. — Непонятно ответил Зак. На этот раз он больше ничего не стал ей объяснять, но всё-таки стало как-то спокойнее.
Довольно скоро она почувствовала себя совсем здоровой. Вэйхэ по-прежнему не разговаривали с ней, и это стало немного её раздражать. Как она ни пыталась отнестись к ним с симпатией, ей что-то мешало. Цвет кожи у этих Смертников (ну и название!) больше всего напоминал кожу несвежего трупа, и Анне всё время казалось, что и запах от них исходит такой же. Когда они приближались к ней, она непроизвольно задерживала дыхание, и страшно боялась прикосновений. Впрочем, они, кажется, относились к ней так же, избегая касаться её. На инопланетян, какими их представляли на Земле, они не походили, но и на людей походили мало. У них тоже были туловище, две руки, две ноги и голова, но на этом сходство и кончалось. Осанка, сложение, строение тела и конечностей были настолько другими, что тоже вызывали неприязнь. Анна пыталась доказать сама себе, что это не их вина, и неприятная внешность ещё не повод относиться к ним предвзято, но
