назначил военно-морского атташе ответственным в посольстве за то, чтобы резидент СИС Гамильтон-Стокс не вел оперативную работу и соблюдал должные меры безопасности. Может показаться, что действия Хора были продиктованы органическим неприятием методов тайной деятельности, однако это далеко не так. Он просто столь специфическим и недальновидным способом заботился о сохранении дипломатического спокойствия в Испании, и когда МИ-6 не стала ломать копья в соперничестве с ним за влияние, посол сделался самым горячим сторонником ее поддержки во всех областях — кроме операций в стране, где он был аккредитован.
Репутация СИС в правительстве и военных кругах упала до критической отметки. Однако просто ликвидировать ее было неразумно, поэтому Военный кабинет Великобритании установил новую линию в организацию внешней разведки и специальных операций. В преддверии войны адмирал Синклер спешно рассредоточил свои подразделения в небольших городках Блечли-Парк и Олсоп-Парк в окрестностях столицы. Правительственную школу кодов и шифров (ПШКШ) перевели в располагавшийся примерно в 45 милях от Аондона Блечли-Парк, по названию которого она в дальнейшем обычно и именовалась в обиходе, встречалось также и сокращенное обозначение БП. Поместье было куплено Синклером за 7500 фунтов, которые он ради ускорения сделки заплатил из собственного кармана. Эти расходы подлежали компенсации, однако адмирал вскоре умер, и, судя по всему, сумма так и осталась невозвращенной. Ранее ПШКШ подчинялась СИС до некоторой степени условно, но теперь ее жестко замкнули на разведку, что сразу же подняло рейтинг последней и фактически спасло ее как самостоятельную структуру. Руководитель МИ-6 ввел в штат должность своего личного представителя при ПШКШ и назначил на нее капитана 1-го ранга Эдуарда Дж. Хастингса.
Зимой 1939–1940 годов была создана новая секретная Служба спасения и побегов (Е&Е), с декабря 1941 года обозначавшаяся МИ-9 и занимавшаяся спасением и доставкой на Британские острова сбитых над Европой летчиков, беженцев из оккупированных стран и военнопленных. Наименование было унаследовано ей от прежней секции Директората военной разведки, ведавшей работой с вражескими военнопленными. Однако сама идея подобной организации зародилась значительно раньше, еще в 1926 году, когда французский генерал, командир корпуса в Вердене П. Дюпон предложил заранее готовить военнослужащих к возможному захвату их противником в плен, обучать соответствующему поведению в этой обстановке и тренировать для проведения актов саботажа. Такая концепция весьма заинтересовала германского генерала фон Браухича, прочитавшего в 1937 году цикл лекций на эту тему. Немцы не развили идею, зато узнавшие о ней англичане Д. Холланд и А. Роулинсон подхватили инициативу и добились ее воплощения в жизнь. МИ-9 проделала на протяжении войны не слишком престижную, но огромную по объему и значению работу. Она постепенно оборудовала по всей захваченной немцами территории тайные линии транспортировки людей, наладила снабжение их одеждой, продовольствием, медикаментами, поддельными документами, проверяла безопасность перемещения и таким образом помогла сотням людей. Идея организации такой работы возникла у Дэнси после того, как Мензис додумался, что даже попавший в плен простой солдат может стать источником ценной информации, если суметь наладить с ним связь. Особенно актуально это было в условиях развала агентурного аппарата. В отличие от советских военнопленных, англичане находились под официальной защитой Международного Красного Креста, что давало им право отправлять домой письма. Для связи была разработана целая система. Чтобы отличить письма с информацией от обычных, на их конвертах дата полностью записывалась арабскими цифрами, в отличие от принятой в Англии нумерации месяцев римскими цифрами, а фамилия адресата подчеркивалась. При получении такого письма оно передавалось по его истинному назначению и затем декодировалось. Англичанами была разработана система простых и легко запоминающихся ключей под названием “НК” (буквы латинские). Чтобы определить их, число букв во втором и третьем словах после вводного обращения “Дорогой…” перемножалось, итог составлял ключ. Писать такие послания было сложно, зато они не настораживали противника и беспрепятственно проходили на родину. МИ-9 открыла собственный учебный центр в Мэтлоке и школу в Хайгейте, где готовила специалистов своего профиля и обучала многих военнослужащих методам сбора и передачи разведывательной информации. Для ускорения прохождения сообщений служба открыла свои бюро в Гибралтаре, Мадриде, Лиссабоне, Берне, Стокгольме и Каире. Несколько позднее Е&Е стала заниматься главным образом эвакуацией и спасением, и в этом качестве оказалась одной из наиболее гуманных организаций в жестоком мире разведки и контрразведки, а ее руководитель Норман Крокетт заслужил уважение и благодарность десятков тысяч спасенных людей.
В Великобритании разведка всегда являлась бюрократическим учреждением и была весьма уязвима для интриг в коридорах власти. Кроме того, СИС никогда не превосходила по влиянию разведорганы видов вооруженных сил, поэтому Мензису приходилось действовать с учетом позиции их директоров, выступавших по отношению к нему в качестве старших партнеров и периодически пытавшихся поглотить разведку или же полностью подчинить ее своему влиянию. Очередной раунд этого процесса начался в начале 1942 года, когда руководители разведорганов военного министерства, Адмиралтейства и министерства авиации в ультимативной форме потребовали от Мензиса резко улучшить систему управления МИ-6 и реорганизовать ее в соответствии с условиями войны. В результате была полностью пересмотрена система организации высшего эшелона разведки, во главе которого стоял руководитель, или “C/SS”. Армейцы, моряки и авиаторы добились введения в штате СИС трех должностей заместителей ее директора (DD/Army, DD/Navy и DD/Air) с полным доступом к операциям и информации в своих сферах. Форин офис не последовал их примеру, поскольку и без того являлся по отношению МИ-6 вышестоящим министерством. Дипломаты предпочли ввести в штат разведки “личного помощника” (РА/CSS) с совершенно иными задачами. В первую очередь, этот офицер, Патрик Рейли, которого в 1943 году сменил Роберт Сесил, должен был помочь разведчикам составлять информационные документы в форме, приемлемой для восприятия в Форин офис и иных правительственных учреждениях. Как ни странно, до 1942 года никто даже не пытался объяснить трем последовательно сменявшим друг друга руководителям СИС, что их отчеты не соответствуют принятым в правительстве стандартам. Это достаточно наглядно иллюстрирует практически полное отсутствие интереса к информационным материалам разведки, что, впрочем, и не удивительно, если принять во внимание британскую доктрину их обработки в ведомствах — получателях таких материалов.
Как и следовало ожидать, ни один из разведорганов видов вооруженных сил так и не добился требуемой отдачи от своих офицеров связи с МИ-6, ставших заместителями ее директора. Это объясняется вполне объективным фактором, а именно отсутствием четкой постановки задачи, без которой всегда и во всех сферах обречены на провал все попытки что-либо улучшить. DD/Army, DD/Navy и DD/Air не находили для себя достойного объема работы и буквально слонялись по коридорам или сидели в своих кабинетах без дела, что, безусловно, не могло
