себя так, будто мое присутствие оскорбляет ее существование.
Что ж, я тоже не в восторге от этого.
Но впервые с тех пор, как я начал ее охранять, во мне мелькнуло что-то, кроме презрения и обиды, когда я последовал за ней в переулок за "Трикси". Я знаю все о ее ежедневных привычках и передвижениях, и ни одна из них не включает перекуры. Поэтому, когда я вижу, как она достает пачку сигарет, меня охватывает… я бы не назвал это волнением, но это что-то иное, чем скука.
Она наконец-то делает шаг.
Я не знаю, что это, пока анемичный свет в переулке не озаряет вспышка металла, и я смотрю в дуло пистолета.
Ее глаза такие же темные, как и волосы, и в них горит огонь, который я не могу описать, но сразу же узнаю. Я не могу не ухмыльнуться в ответ. Наконец-то, черт возьми, это становится интересным.
"Кто тебя послал?" Вопрос застает меня врасплох, но ее голос спокоен, а руки тверды. Она выглядит расслабленной и не напуганной, но дикость в ее глазах, как у загнанной в угол добычи, говорит о том, что она действительно не знает, почему я преследую ее.
" Твой отец".
"Я не промахнусь с такого расстояния, так что тебе лучше подумать дважды, прежде чем снова мне лгать". Я тянусь за ней, улавливая, как едва заметно расширяются ее глаза и сбивается дыхание от ощущаемой угрозы. Она направляет пистолет в мою сторону и говорит: "Руки вверх".
Я держу руку в кармане, не двигаясь, и откидываю голову в сторону. "Пристрели меня, и ты никогда не узнаешь, кто меня послал". Ее челюсть сжимается, а мои губы самодовольно искривляются, прежде чем вытащить телефон. Напряжение в ее плечах спадает, когда она видит, что это не оружие. Я держу его ровно перед собой, чтобы она могла видеть, как я набираю номер и нажимаю кнопку вызова.
Телефон звонит дважды, прежде чем грубый голос резко отвечает: "Си".
"Сэр, это Роан. Не могли бы вы сказать своей дочери, чтобы она опустила оружие?"
"¿Regenia, qué?[2]"
" Papá, qué significa esto[3]?"
"Папа, что это значит?" "Он защищает тебя, милая. Хуан рассказал мне о посылке. Пока мы не выясним, кто ее прислал и что им нужно, я хочу, чтобы ты была под защитой. Если кто и сможет обеспечить твою безопасность в Джун-Харборе, так это Фоксы".
Ее лицо осеняет какое-то осознание, и она поднимает на меня глаза. "Ты Фокс?"
Я игнорирую ее вопрос, и на другом конце линии хрипит ее отец. "Ну что, все в порядке? У меня есть дела…"
Она кричит в трубку: "Подожди, нет…"
"Не стреляй в него, девочка. И, Роан, не давай ей повода. Она отличный стрелок и не промахнется".
"Так мне говорили", — отвечаю я, и он со смехом кладет трубку. Я убираю телефон и снова смотрю на нее. "Это объясняет, почему ты обращаешься со мной так, будто я убийца щенков, а не человек, спасающий твою задницу…"
"Ты не спас меня от дерьма".
Она не опускает оружие, и я не могу отрицать треск энергии. Ничто не сравнится с напряжением между тобой и дулом пистолета. Мне было восемь лет, когда я впервые вздрогнул при виде оружия. Это, конечно, было неприемлемо для моего отца. Поэтому каждый день в течение нескольких месяцев он наугад наставлял на меня свой пистолет. Завтракал, ждал школьный автобус, укладывал меня в постель. Любой момент был удобным. Испытания не прекращались до тех пор, пока я не переставал вздрагивать.
Мой юный мозг придумал для этого игру. Если я успевал улыбнуться раньше, чем вздрогнуть, я выигрывал. Если я выиграю достаточно раз, то, возможно, это вернет ее.
Это никого не вернуло. Теперь это просто танец со старой подругой.
Порыв ветра в переулке заставляет пряди ее вороных волос развеваться вокруг лица. Она убирает их с лица одной рукой. Рукой, все еще держащей пистолет, она задирает подол платья, обнажая участок теплой смуглой кожи, чтобы убрать его в кобуру. Это единственная мягкая часть ее тела; все остальное — жесткое и свирепое.
"Я возвращаюсь в дом, чтобы насладиться остатком ночи". Она проталкивается мимо меня. "Ты останешься в баре, но постарайся не выглядеть как гребаный урод".
Я хватаю в кулак ее длинные шелковистые волосы и разворачиваю ее к себе. Ее глаза загораются, а на лице проступает яростный вызов. Ее рука метнулась к бедру, но я отшвырнул ее, заставив откинуть шею назад и посмотреть на меня. Гневный вздох вырывается из ее приоткрытых губ. Я кривлю губы в усмешке и говорю низким и смертоносным тоном: "Ты не тот Кортес, у которого я принимаю приказы. Еще раз рявкнешь на меня, и я стану тем, от кого ты нуждаешься в защите.
Реджи
Мог ли мой отец когда-нибудь причинить мне вред? Нет. Прислал бы он мне посылку с угрозами, чтобы напугать меня? Да.1 Я упряма как мул с СДВГ. Я не отстану от чего-то, если буду в состоянии гиперфиксации, и он это знает. Возможно, даже не для того, чтобы отпугнуть меня, а чтобы дать себе повод нанять кого-то шпионить за мной под видом защиты. Фоксы — печально известная преступная семья, но они не славятся какой-то одной специализацией. Они берутся за любую работу, за которую можно хорошо заплатить.
Так что, конечно, Роан может быть прославленной нянькой, но его могут нанять и для десятка других дел, замаскировав под что-то другое.
Я не знаю, как мой отец связан с телами, которые подбрасывают в институт, но любой, кого он нанимает, кажется мне довольно сомнительным. Поэтому я устроила себе чертову лихорадку, заперлась в своей квартире на два дня, стараясь держать как можно большую дистанцию между собой и Роаном.
Но сегодня вечером я наконец-то пойду выпить с Мэтью и Стивеном. Если Роан все равно пойдет туда, чтобы присматривать за мной, я могу воспользоваться этим предложением и сделать его своим DD.
Когда я подъезжаю к своей квартире, в машине сидит не только Роан.
