Хотя мне показалось, что вы новый человек здесь.
– Я хорошо забытый… везде. Но вернёмся к вещам более “одушевлённым” Вами – к этому камню. Как вы поняли, что под ним?
– Ну, мы на кладбище, а этот камень врыт в землю, так что… – молодой человек замялся, так как понял безосновательность своих предположений.
– То есть, если на кладбище лежит камень, то под ним кто-то захоронен. А если принесу сюда пять камней, вы убьёте пять человек, чтобы соблюсти это правило? Под этим камнем ничего нет, кроме земли, и в последнее время не было. А вы уже здесь кого-то похоронили. Люди, приходящее на это кладбище, относятся к этому месту по разному: кто-то сочувствует несуществующему горю, кто-то ругает близких за то, что допустили такое, а кто-то приходит сюда, чтобы пообщаться с тем, кого нет: эта «могила» безымянна, и каждый желающий может в своей голове выбить на ней нужное имя и предполагаемые даты – порой проще похоронить кого-то, чем травить себя мыслями о том, что с ним.
– Но зачем вы здесь?
– У каждого есть свои скелеты в шкафу. Ну а зачем вы здесь? А, вы, наверное, участвуете в тех похоронах. – мужчина указал на почти закопанную могилу Геннадия, – Что же, про «вечную Сонечку» я помню, но чтобы «вечная Катерина» … Ничего не меняется.
– Это Галина, а не Екатерина.
– А какая разница? Если бы всех людей звали одинаково, они тоже были бы одинаковыми? Нет! Человека определяет вовсе не имя. Имена нужны лишь для того, чтобы человек понимал, что обращаются к нему. В этом смысле немым людям проще: если такой человек живёт один, или, допустим, это семейная пара где-то на краю мира, то им вовсе не обязательно знать имена друг друга: они и так знают, к кому обращаются, разве что они не будут подписывать друг другу именные подарки, но это в последнее время неактуально.
– Вы говорите странные вещи.
– Я говорю, а вы слушаете. Слушать ли, слышать ли – это полностью ваш выбор.
– Но, если вы будете говорить вслух с самим собой, это будет казаться странным.
– Странно, что вы ещё продолжаете диалог. У вас ведь здесь нет никого из близких людей, так?
– Наверное, нет…
– Ну что же, после столь редких в вашей жизни похорон такой человек здесь появится.
– Мне кажется, что мы были с ним не так близки.
– Подумайте об этом, а когда кажется нужно… вы и сами знаете. Кстати, об этом, вот над чем ещё можно подумать: если загробный мир есть, то есть со всеми вытекающими, то почему мы между двумя мирами-антагонистами? Хотя есть и другие варианты, где мы сбоку и т.д. Лишь немногие могут предположить, что в этом мире мы лишь орудия удовлетворения потребностей сильных сих, а, может, и иных миров. Главное не говорите ему об этом, – мужчина показал пальцем вверх.
Женя посмотрел, куда указывал этот жест, и увидел, что на вершине холма, с которого он спустился по мере разговора, был священник.
– Мы вас потеряли, – начал неожиданно энергичный старик приятным голосом, – что вы здесь делали несколько часов?
– Несколько часов!? – Жене стало не по себе.
– Шутка, – сказал старик, улыбнувшись, – не думал, что вы будете так волноваться, – сказал священник, увидев побледневшего молодого человека, – но вы действительно поступили неправильно, когда ушли не попрощавшись. Если вам неприятен сам вид похорон, то церемония уже закончилась и все ушли. Не знаю, хорошо или плохо, но никто о вас не спрашивал, так что можете не волноваться.
– Спасибо, наверное, – молодой человек начал приходить в себя.
– Может, мне проводить вас домой? Где вы живёте?
Женя, назвав адрес, хотел отказаться от предложения священника, но тот настоял на своём.
– Это как раз по пути, я вас провожу.
Евгений покорно кивнул головой.
– Вам, вероятно, нужно переодеться, – сказал парень, взглянув на рясу своего собеседника.
– Нет, я пойду так.
Они спустились с холма и направились к выходу с кладбища. Женя оглянулся и нашёл взглядом могилу Геннадия: она единственная была свежей, и на ней единственной были цветы.
– Позвольте спросить, – прервал молчание молодой человек, – что заставило вас поверить в существование высших сил?
– Я не верю ни во что сверхъестественное.
Евгений остановился и с удивлением посмотрел на своего спутника. К этому моменту они уже шли по улице, поэтому задерживаться надолго не стоило.
– Как это вы не верите? Вы же священник!
– Моя работа – поддерживать веру в других, самому верить не обязательно. Вера, если она не фанатична, способна помочь человеку в сложных ситуациях. Но то, что я не способен верить, не мешает мне давать надежду другим.
– Это, кажется, первая «ложь во спасение» в моей жизни, которая может так называться.
– Но на самом ли деле это ложь? Я понимаю, что можно было бы сказать, что я всего лишь не говорю всю правду, но я не могу избавиться от ощущения, что я лгу людям.
– Но это ради благого дела и, вероятно, стоит того.
– Порой добрые дела действительно требует многого.
Они дошли до перекрёстка, на котором распрощались, после чего каждый пошёл своей дорогой. Женя шёл по направлению к дому, когда решил пока туда не возвращаться – молодой человек увидел вход в нечто, похожее на парк, в котором он никогда не был, и решил провести свой вечер там. Он немного прошёлся по дорожке, размышляя о том, что посетил много новых мест и повстречал новых людей, после чего сел на скамейку и достал "Фатального реалиста", в котором дело начало приобретать интересный оброт.
«В поисках ответов молодые люди решили расспросить местных о произошедшем. Они подошли к первому дому и постучали в дверь. Им открыла женщина лет сорока, рыжая, одетая необычно: под серой жилеткой было что-то белое, похожее на рубашку, но из всего этого выделялось длинная бордовая юбка.
– Здравствуйте, мы пришли задать вам несколько вопросов о Жаке и Катерине, – сказал Дмитрий.
– А что случилось? И кто вы?
– Я – Дмитрий, это – Александр. Дело в том, что вышесказанные люди мертвы.
– Какой ужас! – прошептала женщина, закрыв рот рукой, – конечно, проходите.
Они вошли в дом: в первой комнате было темно, а всё освещение представляли стоящие на столе свечи, а также стеклянный шар, что вызвало некоторое подозрение.
– Вы занимаетесь гаданием? – спросил Александр.
– У меня есть к этому некоторые способности. Я думаю, это может вам помочь.
– Мы не хотим беспокоить высшие силы по нашим мирским пустякам, – заявил Дмитрий, ответив за двоих.
– Тогда я скажу по-другому: я ничего вам не скажу, пока духи
