пробовал сучить руками и ногами, но ничего не происходило. Он пытался закрыть глаза, но веки не слушались его.
В его памяти больше не было ни единого слова или понятия, но он и без них знал: он должен кричать. Все его инстинкты требовали этого. Но у него не получалось.
И тогда он обнаружил удивительную, спасительную вещь: ему не нужен рот и ему не нужен воздух, чтобы кричать. В своей голове он завел отчаянную, бесшумную и, одновременно, оглушительную, длившуюся часами и днями ноту:
«А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а…»
* * *
Хотя после известных событий между послушницей и луной был в лучшем случае вооруженный нейтралитет, последняя все же не осмелилась бросить исполнение своих прямых обязанностей, и, сделав шесть полных оборотов вокруг планеты, разбудила эшмалеф.
Это пробуждение от зимней спячки, пожалуй, было единственным на ее памяти, которое можно с некоторой натяжкой назвать приятным: пока она спала, медимлантат понемногу восстанавливал ее тело, ведь беречь питательные вещества уже не было большой необходимости. Поэтому, проснувшаяся эшмалеф чувствовала лишь легкую слабость в теле и, конечно же, дикий голод.
Зима отступила из этих мест еще месяц назад, и неприятная процедура выхода из анабиоза осталась в ее памяти лишь смутными тенями зимних кошмаров. Послушница хотела было потянуться всем телом, размять затекшие ноги, но эта планета надолго лишила ее такой возможности. Так что она просто спела пару жизнеутверждающих песенок и принялась за повседневные дела.
Все ее повседневные дела состояли, в общем-то, в проверке аватара. Тот крайне неохотно отвечал на команды и далеко не с первого раза показал ей более или менее ясную картинку. Его рука, впрочем, сохранила способность двигаться. Сердце продолжало лениво сокращаться, а легкое отдавало толику кислорода в грязную, давно не чищенную кровь. А вот с другими внутренними органами все было очень плохо — хотя и не сгнили, но утратили большую часть функциональности. Возможно, химия анабиоза оказалась для них слишком ядреной; возможно, были повреждены радионуклидами со съеденной руки. Ну или она просто переоценила надежность человеческого тела.
Но нет худа без добра: теперь у нее есть чем подкрепиться со сна. Аватар с трудом вполз ей на грудь, оставляя на шипах клочки лишайниковой оболочки, и скормил ей все ставшие бесполезными органы — весьма невкусные, горькие, но все еще съедобные.
Подкрепившись и прогнав диагностику хоботка, послушница решила попробовать организовать наблюдательный пункт: уж очень ей хотелось увидеть прибытие спасателей. В тоннели соваться — это не вариант, но над ней был еще один выход из пещеры, слишком хорошо знакомый ей. В принципе, чуть окрепший хоботок может достаточно растянуться, но путь во внешний мир пролегал по стенам и неровному своду пещеры.
Хорошенько подумав, эшмалеф решила опробовать один рисковый способ. Биофабрикатору удалось синтезировать немного специального очень липкого компаунда, теряющего прочность при застывании. У аватара было три возможные точки приклеивания: рука, лоб и сохранившаяся левая часть груди. Отрыгивая компаунд на руку и приклеивая то лоб, то грудь, аватар довольно быстро оказался на своде и очень медленно и осторожно пополз к выходу.
Через некоторое время послушница впервые смогла увидеть жестко встретившую ее планету. Она оказалась на северном склоне горы, на небольшом выступе или ступеньке, чуть задранной в сторону обрыва: ударь капсула на десять метров выше или ниже по склону, и эта история не была бы рассказана. Следующая видимая земля начиналась сразу вдалеке и была сплошь покрыта огромными растениями, чей слабый свежий запах шестьдесят лет немного скрашивал унылое существование послушницы. За спиной аватара почти отвесно вздымалась гора, с запада выступ топорщился мешающими обзору завалами, зато на северо-восток открывался неплохой обзор для астрономических наблюдений. Если очень повезет, то она даже сможет посмотреть в лицо подруге-предательнице.
Дыру же окружал небольшой кратер и один из вывороченных кусков скалы плоской вертикальной гранью удачно смотрел на северо-восток. К нему эшмалеф и приклеила аватара левой лопаткой и затылком, синтезировав прочный постоянный клей. Теперь ее бывший помощник, от которого осталась только голова, рука и половина груди, сам напоминал сплошь заросший лишайником камень с глазами, снизу которого торчала замшелая палка-позвоночник, а с боку — коряга-рука.
Как ни удивительно, но ее расчеты оказались верны: спасатели прибыли менее чем через десять дней после того, как она обустроила наблюдательный пункт. Она не увидела этого, так как корабль появился с противоположной стороны планеты и сразу стал совершать маневры для перехода на невысокую экваториальную орбиту, как и принято в Звездном Войске. Но ее орган равновесия почувствовал мощный гравитационный удар — возле планеты появилась вторая луна, и ее сигнатуру ни с чем нельзя было перепутать. Они прислали целый интердиктор! Один такой корабль может взять под контроль и куда более развитую планету. Видимо, сверив серийный номер передатчика, неведомые стратеги решили, что владеющая им королева шутки шутить не стала бы, а тем более, не стала бы отправлять сообщение из пустого пространства или с бесполезной планеты. А как послушница сама поступила бы в таких случаях — неизвестно, но на допросах нужно отвечать не честно, а правильно.
Через некоторое время и аватар различил косвенные признаки присутствия интердиктора: маневровые двигатели своими выхлопами проминали магнитосферу планеты, зажигая небеса разноцветным призрачным огнем. День спустя все небо горело — как небольшое утешение бедным аборигенам за то, что будет дальше. Сияние угасло, когда корабль занял свою орбиту и, к сожалению, та была слишком низка, чтобы эшмалеф смогла хоть краем глаза увидеть корабль из своего наблюдательного пункта.
Прошло еще несколько дней. Послушница терпеливо ждала. В этих безлюдных землях было так тихо, будто сейчас не происходит главное событие в истории человечества. Будто не было войны. В небе не схлестывались в жарких битвах летательные аппараты, вспышки атомного огня не озаряли небосклон. Но южный ветер уже принес с собой радиацию. Похоже, местные решили погулять напоследок, подороже продать свою свободу. Зря, людям еще здесь жить и жить, так зачем же затруднять самим себе жизнь? Но это было предсказуемое сопротивление, вряд ли земляне смогут задержать оккупацию больше чем на день. А когда космодесантники сгонят всех аборигенов в фильтрационные лагеря, разведывательные дроны обыщут каждый миллиметр планеты от стратосферы до самых глубоких океанских впадин и пещер.
И ее найдут. Не о чем уже волноваться. Тем более, у нее есть чем скрасить себе последние дни ожидания.
Нож все еще сохранил острый кончик, которым аватар медленно отделил крышку черепа и откинул ее назад. Мозговое вещество аватара не пережило анабиоза, эшмалеф удалось сохранить только нужные ей фрагменты
