от них. Закрываю глаза — пора и мне на боковую. Уже сквозь сон слышу писклявый голос одного из дозорных. Имени не знаю, но все кличут его Клопом.
— Не знаешь, что со стариком Рипеем сегодня?
— Что ты имеешь в виду? — ответил ему вопросом на вопрос сиплый голос. Это Харт. Несмотря на то, что вся голова седая, еще не старик. Пятнадцатый уровень. На лице и руках много шрамов. Хищный взгляд пробирает до мозга костей. Один из головорезов Скоркса. Именно так за глаза его называют мои попутчики.
— Да когда старик слушал Крила, на нем лица не было, — объяснил Клоп.
— А-а, вот ты о чем, — понимающе ответил Харт. — Видать, старый пенек вспомнил юность, когда услышал про скрижали.
— Расскажешь? — В писклявом голосе Клопа слышится нетерпение и заинтересованность.
— Почему бы и нет? — просипел Харт. — Все равно сидеть еще несколько часов. А за беседой, как известно, время быстро пролетает.
— Ага, ага…
— О старике рассказать? Что ж, давай расскажу… Мало кто знает, что Рипей родился в баронстве Арундел.
— А это где? Что-то не слышал о таком…
— Молод, потому и не слышал. Да и нет его уже давно. Это на востоке. Ты наверняка знаешь другое название этих земель.
— Так на востоке только…
— Верно. Пустоши.
— Старик Рипей родился в Пустошах? — удивился Клоп.
Я тоже вздрогнул, услышав знакомое название. Именно там погиб мой старший брат.
— Так ведь в Пустошах хозяйничают степные орки! — Видимо, новые факты из жизни нашего возницы здорово взбудоражили воображение Клопа. Вон как разволновался.
— Да тихо ты, охламон! Сейчас всех разбудишь, — цыкнул на младшего товарища Харт. — Да, в Пустошах! И чего орать-то? Тоже мне невидаль. Знаешь, сколько нашего брата в орочьем рабстве родилось? Не знаешь? А вот я тебе скажу — не сосчитать! Почти в каждой семье на востоке есть те, кто побывал у серокожих в рабстве. Кого в бою пленили, кого с набега увели, а кто-то, как наш Рипей, там и родился. Наши беременные бабы — это же чуть ли не самый главный трофей для степняков.
— Это почему? — тихо спросил Клоп.
Похоже, этот тоже ветку разума не особо качает. Даже мне понятно, для чего оркам беременные женщины.
— А самому слабо догадаться? — ехидно спросил Харт. — Да не смотри ты так, балбес. Не сами бабы им нужны, а те, кого они носят во чреве своем. А если еще точнее, то серебряные скрижали, что дает Великая Система новорожденным.
— Твари! — Слышу гнев и негодование в голосе Клопа.
И я с ним солидарен. Правая рука яростно сжимает костяную рукоять ножа.
— Твари они и есть, — согласился спокойным голосом Харт. — Одним словом — нелюди. Шаманы опаивают рожениц, чтобы те не смогли быстро распределить скрижали по ветвям детей, и забирают все подаренное Великой Системой. Но это еще не все. Как детвора чуток подрастает, им дают простенькую снарягу со статами и отправляют добывать скрижали и эссенции для племени. Вот потому наш Рипей такой слабенький. Почитай полжизни на орков пробатрачил.
— М-да… дела-а… — ошеломленно протянул Клоп. — А тут как он оказался? Сбежал?
— Сбежать от орков? — хохотнул Харт. — Из степи? Не-е-ет… Такое под силу немногим.
— Как же тогда?
— Клоп, вот сколько с тобой знаком — все время удивляюсь твоей тупости. Не жлобись в следующий раз в Разум добавить чуток. Хе-хе… Слышал же сказание о братьях? Или тебе на ночь мамаша сказки не рассказывала?
— Дык, я это… — промямлил Клоп.
— Балбес ты, — резюмировал Харт. — Пораскинь мозгами-то немного. Как он мог из орочьего рабства сюда попасть? Тут два варианта сами собой напрашиваются. Либо орки продали его, либо из самих орков рабов сделали. Что касается Рипея — то это второй вариант. Племя степняков было разбито дружиной нашего барона. Все рабы орков стали кабальными барона. Долг многих из них выкупил наш хозяин, в том числе и Рипея. Вот и вся история.
А не в том ли бою в Пустошах погиб мой брат? Надо будет разузнать, когда точно произошло то сражение. Если это так, то выходит, что старик Рипей получил свободу отчасти благодаря моему брату. Хотя кабалу вряд ли назовешь свободой. То же рабство, только вид сбоку. А вот кто больше всех выиграл, так это, несомненно, наш барон Беренс. Потому мой отец и не любил дворян. Он называл их отожравшимися на нашей крови тварями…
Кривые горы встречали нас холодным ливнем. Из-за огромного количества воды, падающей с небес, дорога, петляющая среди серых скал, постепенно превращалась в бурлящую реку. Несколько раз мне казалось, что телеги вот-вот сорвутся в пропасть, но благодаря мастерству возниц ни один мешок или ящик продовольствия не был утерян.
Рипей, кстати, удивил. При всей его тщедушности он показал чудеса сноровки в управлении повозкой. Наверняка всю жизнь вкладывался в этот навык. Старик не зря ест свой хлеб.
Когда наконец добрались до шахтерского поселения, промокли до нитки и устали не меньше, чем лошади.
Пока брели по главной улице, успел разглядеть жилища местных обитателей. В основном старые бараки, но есть и отдельные, более новые домишки. В окнах некоторых из них разглядел женские и детские лица.
У одного из таких домов мы на несколько минут остановились. Двери распахнулись, и на улицу, кутаясь в серый пуховый платок, выскочила женщина. На вид лет пятидесяти. Лицо на удивление показалось знакомым. Она подбежала к повозке Крила, схватила спящего замотанного в кожаную накидку Тима и побежала обратно в дом. Только сейчас понял, что женщина, Крил и его сынишка очень похожи. Мгновенно пришло озарение — это бабушка Тима!
Отстраненно вспомнил рассказы о моих родственниках. Бергманы не всегда жили в Орхусе. Мои отец и мать родились в западных землях. Там и свадьбу сыграли. В тот день породнились два крепких клана. И уже к концу года мама сообщила, что ждет наследника обоих родов. Но счастье омрачилось вестью об ужасной эпидемии, что бушевала на западном побережье. Дабы избежать заражения будущей матери, мои деды уговорили родителей переехать на время в Орхус. Переждать беду. Тем более, что город уже выслал гонцов в столичную гильдию целителей.
Как показало будущее, решение о переезде
