– Как? Я же видел три… – вырвалось у Щьера, перешагнувшего порог.
Он, разумеется, себя оборвал, сообразив, что почти проговорился, да только было поздно. Гуз к нему развернулся, изумленно вскинув брови.
– Ты?! Это ты меня подставил! Да я ж тебя в преемники готовил!
– Готовил! – захохотал Щьер. Характер не позволял оправдываться, и потому он пошел в наступление: – Готовил? Да ты меня использовал как мальчишку на побегушках. Подай, принеси, проследи… Сколько я терпеть должен? Ты ж еще оборотов сто проживешь! А мне сейчас власть нужна! Сейчас! На законных основаниях!
– Власть ему! – затряс головой староста, уперев руки в бока и расставив ноги. Зло зыркнул из-под кустистых бровей и грохнул кулаком по столу: – Да дагон тебя при первой же возможности удавит без моей протекции!
– Протекция… – зашипел бывший соратник, словно сел на раскаленную жаровню. – Вот, кстати, еще вопрос: чем же ты дагона к себе расположил? Темные нагори раздери и его, и олухов из депа! Прикончили бы тебя, и всего делов. Меня б тогда и без твоего поручительства старостой назначили.
– Ах ты помет ваги! – рванул к нему Гуз, схватив со стола нож.
Щьер бросился навстречу. В его руках тоже было оружие, и именно оно встретило замахнувшегося для удара противника, со смачным хрустом пропоров ткань и плоть.
Староста крякнул, схватился за залитую кровью рукоять и, выдернув, уронил оба ножа. Заморгал, медленно оседая на пол, цепляясь пальцами за одежду своего убийцы и оставляя на ней кровавые отпечатки.
– Щ-щ-щедар! – выругался Щьер и отскочил в сторону.
Осмотрев себя, понял – чтобы не быть расстрелянным на месте за убийство, нужно срочно избавиться от улик! Убедившись, что за дверью по-прежнему никого нет, выскочил на улицу и побежал к себе – переодеваться и уничтожать испачканную одежду, попутно обдумывая, кого обвинить в гибели старосты…
Голоса, приближающиеся к дому, я услышала задолго до того, как хлопнула входная дверь. Но даже после этого через стену и прозрачный материал окна до меня продолжали доноситься рявкающие отрывистые звуки. Заглянула я внутрь буквально одним глазом, стараясь оставаться незамеченной. Впрочем, могла и не осторожничать: старик и его гость ни на что постороннее внимания не обращали.
Кстати, гостем оказался тот самый молодой мужчина, что прибегал в сарай. Они и тогда-то разговаривали на повышенных тонах, а теперь вообще орали, очевидно в чем-то друг друга обвиняя. Серьезном. Потому что очень быстро ссора превратилась в поножовщину – я ахнула и отпрянула от окна, зажимая себе рот руками, когда старик упал на пол, истекая кровью. Рискнула вновь заглянуть внутрь, лишь когда услышала стук двери и топот убегающих ног.
Хозяин дома по-прежнему лежал на полу, убийца, видимо, удрал. Я тоже хотела было сбежать, подальше от этого ужасного зрелища, от медленно растекающейся по полу луже крови… Вот только ноги мои словно приросли к месту. Пальцы судорожно стиснули выступающий подоконник, и я с трудом смогла их разжать. А когда у меня получилось, отступила. Невольно бросила последний взгляд в окно и замерла.
Старик не умер. Раненый, он полз к стулу, хватался за него, пытаясь подняться. И я не выдержала. Вместо того чтобы унестись прочь, рванула в дом.
О чем я думала? Да ни о чем, в общем-то. Просто мне моя совесть не позволила оставить его, бросить умирать, ничем не помочь.
Не обращая внимания на кровь, помогла мужчине сесть. Вернее, привалиться спиной к ножке стола. Сдернув со стены пару полотенец, одно скомкала в плотную подушку и прижала к ране, вторым затянула, чтобы не пришлось держать. Куда именно попал нож убийцы, я лишь смутно себе представляла. Слева. Ниже ребер. Крови много, потому что там селезенка. Насколько это смертельно? Я не знаю.
– Гап-дагг-рап… Щьер! Стиж… Стиж Щьер вар саж!
Пострадавший вцепился пальцами в мое плечо, мешал перевязке, настойчиво бормоча, но я его не понимала. Смотрела беспомощно, как он пытается мне что-то втолковать…
Стоп! Ягоды!
Поспешно вытащив из мешка последние, уже совсем сморщившиеся черные горошинки, я торопливо закинула несколько себе в рот, остальные – старику, изумленно расширившему глаза.
Впрочем, выплевывать их он не стал. Проглотил. Тяжело дыша, вытер пот со лба.
– Щьер, – выдохнул хрипло. – Щьер – убийца. Скажи это им, если я… Нет, подожди…
Закашлялся, а когда убрал ладонь, рот тоже был в крови.
– Не разговаривайте, – приказала я. – У вас легкое повреждено.
– Все равно умру, – болезненно поморщился раненый и вновь схватился за мою руку, торопливо говоря: – Щьер не должен стать старостой вместо меня. Он недостоин. Меня подставил. Смерти моей хотел. Скажи им.
– Хорошо, – пообещала, пусть даже совершенно не понимала, как я это сделаю. – Но лучше вы все же помолчите, поберегите силы, и тогда сами все расскажете. Можно же кого-нибудь позвать? – принялась лихорадочно соображать, как бы привлечь к дому внимание толпы, а самой в суматохе спрятаться понадежнее.
– Нет, нет, – почему-то заволновался старик. – Им нельзя! Нельзя, чтобы узнали… И пропасть не должно. Скрыть надо. Спрятать.
– Что скрыть? Нож? Так говорить им про Щьера или нет? – я затрясла головой, чувствуя, что окончательно запуталась.
– Быстрее, – не обращая внимания не мои вопросы, продолжал гнуть свою линию раненый. – Там, наверху, стол. В нем… коробка. Нижний ящик. Вот ключ. Принеси. Быстрее.
Сунув мне в руку короткую палочку, которую сдернул с цепочки на шее, рарк закрыл глаза и откинулся затылком на стол.
Я медлить не стала. Стрелой взлетела по ступеням. Лихорадочно сунула ключ в паз, услышав щелчок, рванула на себя ящик, в котором действительно стояла одинокая коробка из серого плотного материала. И обратно спустилась быстро, опасаясь, что не успею.
Губы старика стали совсем бледными, руки холодными. Однако едва я его коснулась, как глаза тут же распахнулись.
Активировав код на крышке, он вытащил крошечный непрозрачный пузырек с непропорционально большой и толстой завинчивающейся крышкой.
– Открой, – приказал, потому что отвинтить ее ему сил не хватило. – Каплю на запястье… изнутри… вотри в кожу. Да, так… – кивнул, когда я хоть и нерешительно, но послушно растерла белую вязкую жидкость. – Остальное спрячь. Надежно спрячь. Отдашь только дагону Дьеру Шайхоту. Никому больше! Поняла? Повтори!
– Отдать дагону Дьеру Шайхоту. – Я замялась. – Только я тут… видите ли… не местная, в общем.
– Не важно, – хрипло засмеялся старик, и в уголках его рта снова появилась кровь. – Я понял, не дурак. Коробку на полку поставь. Не догадаются. Ящик ты закрыла? Закрой. Стой, дура! Там… – Он задохнулся, я же послушно замерла, вцепившись в перила. – Там сундук, слева. Платье. Внучка у меня была… Сгинула. Возьми.
Носить чужую одежду я не привыкла, однако понимала: оставаться в своей точно не вариант. Да и сундук обнаружился быстро – я его еще раньше заприметила, только заглядывать внутрь не стала.
