вплоть до сегодняшнего дня продолжают одерживать победу за победой.
– Что вы имеете в виду? – уточнил Холл.
– Во-первых, что Лига владельцев шахт к казни непричастна; во-вторых, что Джеймс и Хардман тайно получали от лиги взятки, причем значительные, в-третьих, что факты предательства профсоюзных лидеров представила нам и заплатила за услуги двадцать пять тысяч долларов – ровно столько, сколько мы запросили, – группа горняков.
Уинтер Холл не смог скрыть удивления и растерянности, а заговорить смог лишь после долгих раздумий.
– Поверю вам, мистер Драгомилов, на слово. Завтра-послезавтра зайду, чтобы услышать и обсудить доказательства. Впрочем, думаю, что разговор получится формальным. А пока мне придется поискать другой способ убеждения: список убийств очень длинный.
– Куда длиннее, чем полагаете.
– Не сомневаюсь, что каждому из них имеется веское оправдание. Хочу подчеркнуть: я не считаю, что какому-то из убийств есть оправдание, но верю, что вы сумели найти убедительные аргументы в их пользу. Высказанное вами предположение, что дискуссия примет академический характер, оказалось оправданным, но другого способа переубедить вас я не знаю. Давайте отложим разговор до завтра. Может быть, встретимся за ленчем?
– Думаю, целесообразнее поговорить здесь. – Драгомилов жестом указал на заполненные книгами полки и с улыбкой добавил: – Как видите, в моем кабинете множество авторитетов. А если вдруг не хватит и их аргументов, всегда можно кого-то послать в филиал Библиотеки Карнеги – благо здание здесь неподалеку, за углом.
Он нажал кнопку звонка, тут же появился слуга, и собеседники встали.
– Не забудьте: нам предстоит словесный поединок, и я намерен победить, – напомнил Уинтер Холл на прощание.
Драгомилов усмехнулся:
– Очень сомневаюсь, но если это все-таки произойдет, случай можно будет внести в разряд уникальных.
Глава 5
Дискуссия между Холлом и Драгомиловым тянулась в течение нескольких долгих дней и даже ночей. Поначалу ограниченный вопросами этики, постепенно спор становился все шире и глубже, захватывая все новые и новые аспекты. Поскольку этика лежит в основе любой науки, дискутирующим пришлось пробиваться через пласт множества научных дисциплин, чтобы добраться до настоящего, нерушимого фундамента. От выдвинутого Холлом постулата «Не убий» Драгомилов потребовал более убедительного философского обоснования, чем то, которое предоставляет религия. В то же время, чтобы донести собственные мысли и рассуждения до оппонента, каждый из собеседников счел необходимым заострить внимание на важнейших гипотезах и принципиальных идеях другого.
Это была упорная борьба двух ученых, чьи теории основывались на богатом практическом опыте. И все же всякий раз искомая истина терялась в пылу спора и столкновения мнений. Холл с уважением признал, что Драгомиловым движет исключительно стремление к правде; что назначенная за проигрыш цена – собственная жизнь – вовсе не влияет на строгую логику его рассуждений. Главный вопрос заключался в том, оправданно ли существование такой карающей организации как Бюро заказных убийств с точки зрения социальной справедливости.
Главный тезис Холла, от которого он не отклонялся, а, напротив, на котором концентрировал все свои аргументы, состоял в том, что на современной стадии эволюции общество в целом должно найти собственный путь к спасению. Он утверждал, что прошли те времена, когда судьбу человечества решал всадник в доспехах, ну или в крайнем случае небольшая группа всадников. Драгомилов, по его мнению, мнил себя именно таким рыцарем, а созданное им бюро считал тем самым конем, на котором отважно скакал, присвоив себе право судить и казнить, считая, что тем самым направляет развитие общества в желанное русло.
Драгомилов, со своей стороны, вовсе не отрицал, что играет роль избранного героя, который осмеливается думать за других, не наделенных столь глубоким разумом людей, принимать судьбоносные решения и толкать общество вперед по пути развития, однако решительно отвергал мысль, что человечество в целом способно управлять собой и, несмотря на промахи и ошибки, может размеренно и упорно двигаться по пути социального прогресса. В этом и заключалась суть противоречия, для разрешения которого собеседники вникали в давние события и прослеживали историческое развитие от мельчайших известных подробностей существования примитивных групп до современной стадии развития цивилизации.
Однако спорщики отличались столь высокой степенью практичности сознания и были так далеки от метафизики, что в качестве определяющего фактора любого действия признавали общественную целесообразность и считали данное понятие в высшей степени этичным. В итоге с точки зрения избранной позиции Уинтер Холл одержал победу, а Драгомилов, пусть и неохотно, все-таки признал собственное поражение. В запале долгого и трудного поединка, подчинившись мгновенному порыву, Холл протянул достойному сопернику руку. Драгомилов был весьма удивлен, но ответил крепким пожатием и заметил:
– Теперь совершенно ясно, что я недооценивал социальные факторы. Убийства недопустимы не столько из-за своей сути, сколько с точки зрения общества. Да, согласен с данным постулатом. Что же касается отдельных личностей, то здесь все правильно. Однако подвох заключается в том, что отдельные личности не существуют сами по себе, а объединяются в группы. Вот здесь-то и кроется главная ошибка. Теперь это ясно, хотя и не до конца. В конечном счете действия мои нельзя считать оправданными. Ну а теперь… – Он умолк и посмотрел на часы. – Уже два часа ночи. Что-то мы засиделись. Теперь готов понести наказание. Вы, конечно, предоставите время, чтобы уладить дела, прежде чем я отдам приказ своим агентам?
Давно забыв первоначальные параметры спора, при этих словах Холл испытал глубочайшее потрясение.
– Не ожидал подобного развития событий, и, честно говоря, совсем забыл о договоре. Полагаю, соблюдать его необходимости нет. Теперь вы и сам понимаете несостоятельность убийств. Будет вполне достаточно просто ликвидировать бюро и распустить агентов.
Но Драгомилов покачал головой.
– Нет, договор есть договор. Я принял ваш заказ. То, что правильно, остается правильным, и в данном случае доктрина социальной целесообразности не действует. Отдельная личность как таковая обладает собственными прерогативами, важнейшая из которых – способность держать данное слово. Я обязан выполнить обещание. Заказ будет исполнен. Боюсь, что он станет последним делом нашего бюро. Сегодня суббота. Позволите отложить акцию до завтрашнего вечера?
– Что за ерунда! – воскликнул Холл.
– Это не аргумент, – серьезно возразил Драгомилов. – К тому же спор уже закончен, и я отказываюсь что-либо слушать. Но ради справедливости должен заметить: учитывая, что убить меня будет ох как непросто, предлагаю повысить цену по крайней мере на десять тысяч долларов. – Он поднял руку, не желая слушать возражения. – О, поверьте, сумма весьма скромная. Я постараюсь настолько осложнить агентам задачу, что пятьдесят тысяч покажутся мелочью…
– Если согласитесь распустить свое бюро…
Однако договорить ему Драгомилов не позволил:
– Все, дискуссия закрыта! Остальное – исключительно мое дело, а бюро перестанет существовать в любом случае. Но
