стали тяжелее. Они бурлили и насыщали каждую клетку тела в разы больше чем раньше.
Он наполнил руку этой новой энергией. Сделал несколько пробных ударов. Вшух! Вшух!
Кулак несся быстрее чем раньше при таком же объеме насыщения. Всполохи ветра после каждого удара с шумом врезались в противоположную стену.
Эффективность энергии увеличилась как минимум в два раза. Джино пришел к такому выводу после первого ее применения.
Если провести аналогию с ножом, то в прошлом этот нож не мог резать ничего тверже дерева. Сейчас же он мог рассекать камни.
Но для чего ему рассекать камни? Для чего сейчас ему этот прорыв⁈ Он всю жизнь смотрел на звезду в небе. Хотел расти в культивации, чтобы однажды взлететь и оказаться возле нее. Искупаться в лучах ее теплого света… Но…
Джино горько усмехнулся… Мечта, к которой он так бежал, всегда была рядом.
Глубокий насыщенный черный цвет энергии… теперь было понятно из-за чего это. На физическом уровне это цвет смерти, на астральном — цвет отрицательных чувств. Утраты помноженной на чувство вины.
Если бы у него были глаза, он бы поднял их и устремил в небо.
Это он убил отца… Это он стал виновником трагедии… Заслуживает ли он жить дальше после совершенного преступления?
Джино схватил себя за руку, которой вырвал позвонок Гилберта, сжал ее изо всех сил. Взвыл от бессилия. В этой полусидящей позе он погрузился в дрему.
В коридоре за дверью послышался звук шагов. Кажется охранники делали пересменку. Джино поднял голову.
Сколько времени он уже здесь находился? Если стража сменяется, то возможно уже почти утро.
Дождь по-прежнему лил на улице. Джино оперся о колено, с трудом поднялся. Нужно было как-то выбираться из темницы. Иначе смерть Гилберта, чтобы спасти его, станет бессмысленной. Кто знает сколько времени у него еще осталось? Но если верить отцу, то остаток его жизни отсчитывался в часах, если не в минутах.
Используя только что освоенную способность — сверхчувствительность, Джино обследовал комнату по периметру. В ней не было ничего удивительного. Изолированное пространство размером десять метров на пятнадцать. В стены вмонтированы цепи с кандалами, рассчитанные на восемь человек. Одна железная дверь посреди длинной стены и небольшое решетчатое окно на уровне чуть выше головы. Освежающие капли воды попадали сквозь него.
Скорее всего это окно было единственным способом выбраться отсюда. Взломать железную дверь у него вряд ли хватит сил. Даже если получиться, то там сидит стража, через которую тоже нужно пройти.
Джино выпустил эфирную энергию и создал из них щупальца. Попытался обхватить ими прутья решетки и вырвать их из стены. Но как только они касались их, их тут же отталкивало назад.
Черт возьми, походу щупальца тоже из империала. Хотя в темнице для эфирных практиков по идее так и должно быть. Эфиром решетку не сломать. По крайней мере не с его нынешними силами. Пока внутри него не сформируется новый сосуд, он не сильно отличается от воздуха.
Значит придется по обычному. Джино поплевал на ладони. Заполнил мышцы энергией до отказа, а затем схватился за прутья решетки и, поднатужившись изо всех сил, принялся разводить их в сторону. Прутья оказались жестче, чем показалось вначале. Ни в какую не хотели поддаваться.
Стиснуть зубы, надавить еще раз! Джино запыхтел, сдувая пот затекающий на нос. Он просто так не сдастся. Если бы у него были глаза, то от напряжения они бы наверное уже вылезли из орбит.
Эфирная энергия без перерыва лилась в руки. И в конце концов прутья поддались. Они разошлись в стороны на целый сантиметр.
Фуф! Джино выдохнул и утер пот со лба. Таким макаром, еще где-то через полчаса у него получится сделать в решетке дыру, через которую можно будет пролезть. Он вновь схватился за прутья.
— С-с-собака… да как такое возможно!
Джино не верил своим глазам, а точнее двум запекшимся коркам, которые остались на их месте. Прутья снова вернулись на место, несмотря на то, что он потратил на них столько сил. Как-будто ничего не происходило.
Ворча и фыркая, он снова поплевал в ладони и сделал еще несколько попыток раздвинуть железяки. Все оказалось безуспешно. Как и в первый раз, они восстанавливали свое положение.
Мышцы горели от изнеможения. Если он продолжит заливать их внутренней силой, они просто порвутся.
Открыть дверь тоже не получалось. Что же делать? Не стены же в конце концов долбить головой?
Джино заложил руки за спину и принялся ходить по комнате. Нарезать одни и те же круги в ограниченном пространстве. Идей больше не было. Но отец ведь не зря верил, что он сможет выбраться отсюда. Должен быть какой-то выход. Если бы у него были писчие принадлежности начертателя, тогда он может попробовал бы использовать руны. Правда непонятно какие…
Идя по кругу, он вдруг почувствовал, что его нога скользит на чем-то склизком и мокром, и он падает.
— Твою за ногу! — выругался Джино, едва восстановив равновесие.
Он случайно наступил в лужу крови. К тому времени на полу ее скопилось уже предостаточно. Темное пятно разрослось до полутора метров в диаметре. Она вся вытекла из отца. А воздух в камере был пропитан ее запахом. Слегка солоноватым и металлическим.
Хм… это очень странно. Джино удивился. Только что он заметил то на что не обратил внимание ранее. Очертания крови на полу и на теле отца были отчетливо видны ему, но она больше не приводила его в ужас. Не вызывала в нем ступор.
Гемофобия распространялась только на вид крови красного цвета. Через ауру же он видел только форму и очертания, но не цвет. Значит благодаря сверхчувствительности он наконец избавился от своей болезни. Возможно в будущем нужно будет получше разобраться с изменениями в теле, провести несколько опытов, и определить свои новые сильные стороны.
Кровь, кровь, кровь… Ее ведь можно использовать для начертания вместо чернил. Джино наморщил лоб. Только вот какая руна ему сейчас подойдет?
— Я же еще не использовал ее, — сказал он, вдруг вспомнив одну из них.
Не мешкая, он принялся за дело.
«Прости, отец. Эта рубаха тебе больше не понадобится.»
Темницу огласил звук разорванной ткани. Джино скомкал кусок рукава, обмакнул его в лужу крови. Затем принялся аккуратно выводить им линии словно кистью на чистом участке пола. Время от времени он снова промакивал ткань в темной луже.
Чертить чем-то больше пера оказалось тяжело, но через несколько минут витиеватый символ со спиральными элементами был закончен.
Фыркая и пыхтя,
