и сделали заказ. Люба, сидевшая напротив меня, выглядела грустной и уставшей. У неё болела мама. Года четыре уже. Это было морально тяжело прежде всего, но Люба никогда не жаловалась. А я видела, что ей тяжко, я должна была ей хоть чем-то помочь.
– Как там тётя Шура? – спросила я у Любы, и её глаза мгновенно заблестели от слёз.
– Всё очень плохо… – едва ли не шёпотом ответила она. – Мама умирает, а я ничего не могу сделать. Совсем ничего!
У меня сердце сжалось от жалости к подруге и к её маме. Я хорошо знала тётю Шуру, часто оставалась у них с ночёвкой, и тогда она пекла нам с Любой кексы с миндалём. Она была такой весёлой и жизнерадостной, пока не заболела…
– Деньги нужны. Много… – продолжила Люба. – Я и так работаю на двух работах, квартира в залоге. Наверное, я брошу университет. Маме всё хуже, а за ней нужен постоянный уход.
– Почему ты раньше не сказала, что деньги нужны? – с упрёком спросила я.
– А что бы изменилось, Поля? – сквозь слёзы усмехнулась Люба.
– Сколько нужно?
– Несколько миллионов… Я точно не знаю…
– Я дам тебе денег! – глазом не моргнув пообещала я. – Только улыбнись? М?
Я не была баснословной богачкой, но на моём счету накопилась довольно приличная сумма. Я была уверена, что этого хватит, чтобы вылечить тётю Шуру. Если будет нужно, я и машину продам. Зачем мне эта роскошь, если мама самого родного и близкого человека страдает? И уж тем более я не могла допустить, чтобы тётя Шура умерла, пока я кайфую в своей навороченной тачке.
– Ты шутишь? – покачала головой девушка. – Да я и не возьму, Полина! Ты же понимаешь, что я никогда не смогу отдать тебе деньги? Мне до конца жизни столько не заработать!
– Я тебя и спрашивать не буду! Узнай, что почём, и куда делать перевод. А с твоими работами надо тоже что-то решать. Тебе надо найти одну нормальную, вместо двух копеечных.
– Думаешь, я не искала? Я только два курса закончила на юридическом… У меня пока ни опыта, ни образования…
– Я поговорю с Трофимовым, может, в компании местечко найдётся? Ты же умная? Я замолвлю за тебя словечко.
Люба разрыдалась от эмоций, и я пересела к ней, чтобы обнять её и успокоить. У меня, по сравнению с подругой, было всё просто зашибись. Пусть у меня не было родителей, но жила я, как у Христа за пазухой, чего уж прибедняться? А то, что Лев меня не любит, так это мелочи жизни по сравнению с тем, что у человека жизнь висит на волоске.
Даже неловко как-то перед Любой за свою шоколадную жизнь. Я не обеднею, если дам ей денег. А если и обеднею, как-то надо учиться выживать самостоятельно. Вдруг Лев реально копыта отбросит? Вот тогда-то мы с Ариной и сцепимся насмерть в битве за компанию. А ведь я и проиграть могу.
Эта взрослая жизнь какая-то, сука, слишком уж сложная и страшная!
– Спасибо тебе, Поль! Ты же знаешь, что кроме тебя и мамы, у меня никого нет?
– У меня тоже, кроме тебя, никого, так что перестань хлюпать, Люб!
– А Лев Борисович?
– А-а-ай! – отмахнулась я.
– Ты всё ещё любишь его? Да, Поля?
– Да, нет, конечно…
Люба была в курсе истории с моим опекуном, от начала до конца. Сколько слёз было пролито мною в её жилетку, известно только нам двоим. Потом, уже в Лондоне, я решила, что хватит грузить Любу своей больной безответной любовью, потому что тема начинала надоедать не только ей, но и мне самой. Я просто перестала ныть и жаловаться на этот счёт.
– Врёшь ты всё! – уверенно заявила Люба. – Мне-то не рассказывай!
Переубеждать подругу мне было лень, поэтому я перевела тему на Арину. Как я и планировала, мы с Любой поржали над аудиозаписью нашего с Трофимовой утреннего разговора.
– А ты не боишься, Поля, что Арина реально тебя убьёт? И Льва Борисовича тоже? Тогда она завладеет всем вашим имуществом. Мы проходили один такой случай по уголовному праву. Преступник остался безнаказанным, потому что вину не смогли доказать.
– Не боись, Любаша! Эта туповка в жизни до такого не додумается!
10. Полина
Пообедав, мы с Любой прошлись по магазинам.
Таскать за собой подругу порожняком было бы некрасиво, поэтому я заставила её выбрать себе пару костюмов, платье и кое-что из обуви.
– Это для работы! – убеждала я Любу, которая ни в какую не хотела идти в примерочную.
Я понимала подругу. Она чувствовала себя неловко. Мама воспитывала её в скромности, как и меня мои родители. Они никогда не жалели денег для меня, но любили повторять, что излишества только портят человека, а скромность украшает.
В чём-то я была согласна с ними, в чём-то нет. В современном мире скромным не место. Всё самое лучшее достаётся наглым, смелым и уверенным в себе людям. А скромникам их объедки.
В то же время у меня было немного драгоценностей, самая лучшая одежда, престижные кружки по танцам и английскому, а вот школа самая обычная. Так мама решила. Мол в коммерческом заведении мне будут ставить оценки за статус, а не по уму, и я разучусь думать головой. Не знаю, была ли она права, потому что сравнить мне было не с чем.
Дни рождения я отмечала, как и все одноклассники, в пиццерии или кафе. Поэтому, когда мои опекуны закатили мне шикарный день рождения и подарили машину, я просто охренела от счастья.
Для Трофимовых же это было обычным делом, по крайней мере, для Арины. Вот где транжира! У неё было три гардеробных! Считать чужие деньги, такое себе занятие, но учитывая, что она ни копейки не приносила в семейный бюджет, это было смело с её стороны.
Чем больше я думала об Арине, тем меньше понимала, что в ней нашёл Лев. И дело не в моих к нему чувствах. Естественно, лучшей кандидатурой на его вторую половину была я, это не обсуждается! Но Трофимова, порой, было реально жаль.
Жизнь несправедлива. Силиконовым, тупым шлюхам достаётся любовь и деньги состоятельного красивого мужика, а скромным, умным девственницам – слёзы и страдания.
Я не просто завидовала Арине, я её ненавидела даже больше, чем Льва.
Права тётенька, я – неудачница.
Судя по тому, как обносилась Люба, дела у них с мамой не просто плохо, а катастрофически плохо. Заранее зная, что она откажется от денег, я сунула ей
