— Открой гребаную дверь! — заорал Палмер.
— Послушай, — донесся до него далекий голос Хэпа с другой стороны помещения. — Я потратил весь воздух, пока спускался сюда. Один из нас должен подняться наверх и рассказать, что мы нашли. Я возьму еще баллоны и вернусь. Клянусь. Но это должен быть я.
— Пойду я! — закричал Палмер. — Это мой воздух! Я сумею добраться наверх!
— Я вернусь! — крикнул в ответ Хэп.
Палмер услышал слабое шипение открываемых вентилей и проверяемого редуктора. Его вентилей. Его редуктора.
— Ах ты, сволочь! — заорал Палмер.
Он попробовал соседнюю дверь, но та не сдвинулась с места. Вернувшись к первой двери, он с силой дернул на себя ручку и врезался плечом в дерево, почувствовав, как слегка сместился стул. Потом еще раз и еще. Дверь слегка приоткрылась, потом чуть шире, так что в щель можно было просунуть руку. Нащупав край стула, он потянул дверь на себя, и стул с грохотом свалился с ручки. Палмер протиснулся внутрь, ударившись локтями о драгоценные деревянные створки, споткнулся об опрокинутый стул и увидел, что Хэп все еще сидит на полу, натягивая ласт.
Палмер пробежал вокруг стола и мимо длинного ряда стульев. Увидев его, Хэп поднялся на ноги, опустил маску на широко раскрытые глаза и с решительным выражением на лице быстро направился к песчаному склону, неуклюже ковыляя в ластах, один из которых болтался на незастегнутых ремешках.
Палмер бросился следом за Хэпом, но тот уже нырнул головой вперед в песок. Песчаная лавина поглотила Хэпа, но Палмер успел ухватить его за ласт. От удара о жесткий неприступный песок у него перехватило дыхание. Он взглянул на свои руки, на свалившийся ласт. Его друг ушел. И забрал с собой воздух Палмера.
8. Как поступают пираты
Хэп выскочил из здания и врезался в песчаную стену. Он оказался не готов к тому, что та окажется столь плотной, — ощущение было такое, будто он движется сквозь кашу[4]. Сосредоточившись на обтекавшем его потоке, он попытался вздохнуть и только сейчас понял, что у него нет одного ласта. Проклятье. Он мог попросту тут сдохнуть. Сдохнуть прямо над гребаным Данваром.
Он глотнул воздуха из редуктора Палмера. В рот набился песок, который он не успел счистить. Черт, ну и рожа была у Палмера! Но какой у него был выбор? Остаться и ждать, когда Палмер за ним вернется? Нет уж, на хрен.
Разрыхлив песок над собой, он пинком отбросил назад твердый слой внизу. Руками было почти не пошевелить. Хэп отдался на волю песчаного потока, пытаясь вспомнить всех тех старых дайверов, что смеялись над новичками, в первую очередь использовавшими ласты. Следует не бить ногами, а думать о том, чтó тебя движет, — так они говорили. Он никогда им не верил. Теперь он пытался думать — и дышать. Дышать было чертовски тяжело — будто ему перебинтовали грудь, будто ему связали ребра, будто на него уселся верхом весь мир.
Вверх. Он совершил ошибку, посмотрев вниз, и тут же ощутил силу земного тяготения, засасывающий водоворот из пурпурных и голубых пятен, жесткую землю далеко внизу, которая исчезала из виду, пока от горстки зданий осталось лишь одно. Хэп направил маску вверх, ища мигающие транспондеры и видя, как высота на шкале прибора падает до менее чем трехсот метров. Двести пятьдесят. Он глотнул воздуха из баллонов, впервые порадовавшись за легкие Палмера, но нисколько ему не завидуя. Поднимаясь все выше, он чувствовал, как растет толща песка между ним и другом, и некая темная частичка его души понимала, что пути назад нет. Он обнаружил Данвар. Он. Пусть какой-нибудь другой придурок рискует своей головой, исследуя его и вытаскивая все эти артефакты. Черт, он даже тот кипятильный аппарат не прихватил — не было времени. Глубоко дыша и видя, как индикатор воздуха сменяется с желтого на красный, он поднялся на глубину меньше ста метров. Его больше не волновало, сколько воздуха осталось в баллоне. Он вполне мог справиться. Мог добраться. Наверху ослепительно сияли транспондеры. Можно было разглядеть оранжево-желтое свечение стен шахты. Хэп устремился к свету маячков и мягкому дну шахты, чувствуя, как болят от усилий ноги и ребра, уже готовый радостно закричать…
«Хэп!»
Едва слышный голос отдался в его челюстных костях. Палмер. Вероятно, засунул голову в песок, надев маску, и, задержав дыхание, кричал ему вслед. Хэп не ответил, не произнес ни слова вслух, оставив все эти мысли при себе.
«Хэп, ублюдок хренов, вернись! Хэп…»
Остального Хэп не слышал. Его голова пробила дно шахты, и он неуклюже подтянулся, вытаскивая ноги из размягченного вибрациями его костюма песка, пока наконец снова не вывалился на открытый воздух.
Хэп выплюнул загубник. Баллоны опустели. Подняв маску на лоб, он сделал несколько глубоких вдохов в кромешной тьме, борясь с желанием заорать от радости, что остался жив. Остальные наверняка ждали на металлической крышке люка и могли его услышать. Следовало действовать хладнокровно, так, как если бы ему уже доводилось совершать подобное. Чертов герой — вот кем он был. Легенда. Больше ему не придется платить за выпивку ни в одном дайверском баре всю оставшуюся жизнь. Он представил себя в старости, за сорок, седого и побитого жизнью, как он сидит в «Медовой норе» с двумя девицами на коленях, рассказывая про тот день, когда он обнаружил Данвар. Палмер тоже должен был сыграть некую героическую роль — об этом он уж точно позаботится. Велит бармену налить ему очередную порцию, чтобы провозгласить тост в честь Палмера. А девицы…
Включив фонарь и отключив питание костюма, он нашарил свисающую веревку, надежно обвязался ею под мышками и трижды резко дернул. Ах, девушки… Он подумал о девушках, чувствуя, как натягивается веревка. В последний момент вспомнив о маячках, которые стоили недешево, он потянулся к своему. Веревка начала подниматься. Крикнув, чтобы наверху подождали, Хэп нашарил маячок Палмера, стоивший добрых двадцать монет, и сжал маленькое устройство в ладони. Пока его вытаскивали из шахты, он уперся единственным ластом о стену, чтобы его не мотало из стороны в сторону,
