— А вот она, — кивает в сторону Кошкиной, — ваша Маша?
— Сечёшь. Подстилка для нищих. Верно?
Мой холодный тон заставляет парня дрожать… Очень я хочу двинуть ему в торец, да нельзя. Скандалы мне сейчас не нужны. Но кулак зудит. Прям выпрашивает. Замахиваюсь.
— Извините, Марат Аронович! Ох, фантастика! Побьете меня? Давайте, это будет сенсация!
— Иди отсюда.
Опускаю руку. Ненормальный. Не нравится он мне. Слизняк. Такой же скользкий.
Визави восторженно матерится, шагает к своей машинке. И я уже вижу, как новость о прибытии Райнера разлетается по тихому городку. Как же не хотелось огласки…
— Марат, а это что было? — шепчет Белоснежка из-за моей спины.
— Не бери в голову.
На ощупь ищу талию Маруси. Взглядом провожаю фигуру в дорогом пиджаке. Подерите его черти.
— Как это “не бери в голову”, Райнер? Он смотрел на тебя как преподобное божество. Ты что-то скрываешь, да? В глаза мне смотри! Снова обманываешь?
Строжится, строжится Кошкина. С лицом ангела и духом революционерки. Она снова хочет поругаться, но не успевает.
Мои губы идут в атаку первые. Захватываю ее в чувственный плен. Сладкая моя девочка. На вкус как зефир… И ротик сладкий. Я снова голоден ею до бешенства. Вокруг нас грязный сквер и люди. Только это меня и останавливает. Но я целую с запалом, не стесняясь. Очерчиваю каждый миллиметр нежных губ. Наслаждаюсь теплым дыханием. Маруся обмякает в моих объятьях и становится похожа на сахарную вату. Обожаю ее пушистые светлые локоны. Снова порчу прическу Кошкиной. Прижимаю к себе сильнее, как талисман на удачу. Носом утыкаюсь в ее макушку.
— Он больше к тебе не подойдет и не притронется. Все хорошо.
Но Марусе плевать на домогателя.
— В тебе две души, Райнер. Я права?
— Да.
— Раскрой мне вторую.
— Еще не время.
И к черту голубей. Наглых гадильщиков. Мы возвращаемся к дому Лизки, а Маруся до сих пор на романтизме. Я открываю подъездную дверь с обшарпанной краской, пропускаю Белоснежку вперед. Она красиво идет спереди по ступеням. Мне нравится вид. Лишь на третьем этаже обгоняю, чтоб не терять образ галантного мужчины. Первую запускаю в квартиру Марусю. Лизка, как всегда, не запирает дверь.
— О! Настиг все-таки? А что так долго?
Названая сестра уже нарядная. Застегивает пуговицу на джинсах с яркой вышивкой, радует глаз курткой от кутюрье, что я подарил, срезав бирки. И Лизка не догадывается о бренде. Эксплуатирует вещичку в хвост и в гриву.
— Так, прогулялись немного. Город посмотрели.
— Город они смотрели. Могли и меня с собой взять. А сегодня, вообще-то, ярмарка приезжает. На Победной площади будут пляски. Блины стряпать. Конкурсы! Поедем? Я собралась.
Ну нет. Белоснежка, пожалуйста. Ответь, что устала. Кот соскучился. На работу вызвали перебирать рубашки слева направо.
К сожалению….
Моя Марусенька с эндорфином в крови только за! Быстро кивает и улыбается.
Раз госпожа Кошкина выразила желание, придется тащиться. Но я хотел вечером пригласить ее в ресторан. Но…зная Лизку как облупленную…. Если к полуночи разойдемся — уже хорошо.
— Поедем. Лиз, принеси бумажник из кухни.
Достаю телефон из кармана, вызываю такси. Не хочу трясти девчонок в автобусе. Кошкина замечает мой телефон и подозрительно щурится.
— Последняя модель? Райнер, высшая глупость брать гаджет в кредит.
— Эх, Марусь, дождусь следующей зарплаты и тебе такой же куплю, обязательно.
Девушка, как порядочная, отнекивается, а мне смешно. Этот телефон — сущие копейки, но для Маруси несбыточная мечта. Сбыточная.
Лизка с шальными глазами вылетает из комнаты, она у нас компанейская и до дрожащих коленок радуется прогулкам. Неважно где, только бы народу побольше.
Мы спускаемся на улицу, садимся в тесненькую тачку. Неудобно, хоть я и сел впереди. Душный салон меня угнетает. Молчаливый водитель недовольно пыхтит из-за наставленных вдоль тротуаров машин. Огибаем Лизкин дом по двору.
— Марат! — слышу взволнованный голос Маруси, оборачиваюсь. — Посмотри за девятый дом. Тачка стоит черная.
— И? Нравится?
— Мне кажется, ее хозяин следит за мной. Уже третий раз замечаю.
Ее хозяин следит за тобой, милая.
Лизка хохочет и говорит, что слишком много чести Кошкиной. Мол, на таких агрегатах только цари рассекают. И Маруся — далеко не предел их мечтаний. Как же ты ошибаешься, подруга.
— Возьмите, сдачи не надо.
Расплачиваюсь с таксистом. Хлопаю грязной дверцей, а в ушах уже слышится колоритная мелодия нашего городка. Картавый голос ведущего в микрофон. Поодаль на площади собралась толпа в разноцветных одежках, как на митинге.
— Марат, ты чего? Опять в скалу превратился. Идем скорее, сейчас весело будет! — пищит восторженно Белоснежка.
И не откажешь. Четыре женских ручки тянут в самое пекло событий. Совсем не хочется. Я не брезгля, но мне тяжело даются такие развлечения. Признаться, отвык за десять лет.
Приходится отстраниться, чтобы расчищать путь для двух мелких барышень, Каштанками повизгивающих за спиной. У них неподдельный восторг. Они видят размалеванных танцоров, торговые палатки и сами пританцовывают, кричат. Девчонки здесь в своей тарелке, а я чувствую себя некомфортно. Но подыгрываю, улыбаюсь…
— …Нет, Маруся! — В какой-то момент не выдерживаю, отдергиваю девчонку за локоть.
— А что? Так вкусно, бесплатно же.
— Ты не будешь пробовать самопальный компот из банки. Тут даже стаканчиков нет. Негигиенично. Пойдем, куплю тебе минералку.
— Райнер, ну и зануда! Ого! — Серые кукольные глаза округляются еще больше. Белоснежка улыбается, тычет пальцем в высоченный столб, а наверху колесо с привязанными игрушками. Молю испанских богов. — Марат… ты же сильный, да? Могучий, да?
Набираю воздух в легкие. Кошкина, святая простота, предлагает мне подняться на сцену, где уже минут двадцать картавый ведущий не может найти храбрецов для конкурса. И огромный плюшевый медведь в палатке по соседству, предложенный мной, не перебивает желание Маруси получить именно затрепанного зайца с вершины столба. О, небеса…
— Ты мой герой, Райнер! — подбадривает кулачком Маруся.
И Лизка, предательница, на ее стороне. Заливается смехом.
— На, кофту подержи и футболку. А тебе, сестрица, очки. Не профукай только. Полгода на них копил..
И тысячи глаз смотрят мне в спину. Те люди, что сами не решаются залезть на столб, а может, недостаточно сильны, позволяют себе насмешки, обесценивая мою инициативу. Кто-то свистит. Ай да Кошкина. Ведущий не на радость мне орет в микрофон, дабы привлечь внимание остальных. Вдруг кто-то еще не в курсе, что я вызвался добровольцем.
