нас!
Не следовало бы разговаривать с психами. Но Борино писательское любопытство часто опережало здравый смысл. Поэтому он опять спросил:
– Почему?
–У тебя взгляд свежий. Не замыленный! Мы ищем статую много лет, поэтому можем не замечать, что находится перед самым носом. Еще, Золотой Бог тебя не знает – поэтому меньше шансов, что он станет отводить тебе глаза. Вот мы тебя в тайгу и заманили. Любка притворилась мертвой. Пульс ей только я трогал, а ты поверил, даже проверять не стал. А как только вы с Наташкой отошли, она убежала. И по плану – мы должны были идти по следам, искать ее убийцу и так набрести на призрачную деревню. Кто же знал, что ты струсишь и откажешься идти дальше! Нам надо спешить. Гроза начнется к завтрашнему вечеру. А перед грозой Золотой Бог заберет очередную жертву.
***
День прошел коту под хвост, и статую Золотого Бога ему так и не удалось отыскать. Он старался. Не верил до конца в сказочную чушь, но старался. Ради Наташки, запертой психопатами в старой конюшне.
А часам к девяти вечера они вернулись в призрачную деревню. Аким окинул его хмурым взглядом, и, молча, стал накрывать на стол.
– Не нашел, – ответил на его взгляд Боря.
Аким кивнул.
– Знаю. Я бы почувствовал. Садись…
Боря сел. И со всей силы ударил кулаком по столу.
– Отпустите Наташу!!!
Старик посмотрел на него удивленно. А затем громко захохотал.
– Что вы смеетесь? – сказал Боря уже не так уверенно. – Отпустите ее! Держать женщину взаперти и издеваться над ней – это низко! Даже для покойника!
Старик подошел к нему, и неожиданно со всей силы влепил подзатыльник.
– Видал, как покойнички умеют? Ешь. Ничего с твоей Наташей страшного не происходит. Лежит себе в прохладе, пока остальные от жары помирают, книжки читает. И я не изверг какой, не издеваюсь над ней… Совсем ты с ума, что ли, спятил, внучок?
Боря, коря себя за малодушие, все же взял со стола кусок хлеба и огурец. И только когда он успел прожевать все это, до него, наконец, дошло.
– Внучок? – Он посмотрел на старика.
"А ведь и Малевич говорил днем – "дед твой". Тогда не придал этому значения…".
– Да, я – твой дед, – подтвердил Аким. – Тот самый, который ушел в тайгу и не вернулся. Ну что ты так смотришь? Не был бы внуком моим, так я бы с тобой сейчас не так разговаривал!
– Мой дед. Охренеть! Бабушка сорок лет по нему убивается, а он живет тут под боком, и в ус не дует! Молодую дурочку себе нашел…
– Люба – не дурочка! И я ни слова тебе не сказал, что ты за ней приударить пытался! За ними двумя! Развратились совсем! Не то, что наше поколение!
На этом месте уже настала Борина очередь смеяться.
– Развратились? А сам-то! Коле сколько лет? Сорок? Ты же тогда еще с бабушкой жил! А сына где же успел нагулять? Тоже мне – праведный выискался! – Боря резко встал из-за стола. – Так может ты застрял здесь не из-за этого вашего Золотого Бога, а за грехи свои?!
Боря вышел из дома, резко хлопнув дверью. Есть ему перехотелось.
Несмотря на вечер, солнце еще пекло вовсю. Он постоял посреди дороги, вспоминая, как пройти к конюшням.
Вызволить Наташку, конечно, не удастся. Пока. Над этим надо подумать. Прикинуть, где его отыскавшийся дедушка держит ключи от замка. А пока он просто навестит ее. Поддержит, успокоит… Жаль, что не прихватил с собой ничего из еды. Интересно, ее хоть кормили?
По пути он заметил заросли малины. Удивительно – но здесь, в тайге, она уже успела созреть, и источала умопомрачительный запах километров на пять вокруг себя. Нужно отдать ему должное – Боря не съел ни одной ягодки. Собрал все в подол футболки и отнес ей.
***
В ее импровизированной темнице теперь появился матрас. Наташка лежала на нем и увлеченно читала книгу. Удивительно, но она совсем не выглядела несчастной.
Боря тихо прошел внутрь и, ни слова не говоря, встал возле решетки. Заметила его Наташка только спустя минуты две.
– Боря?
Мелькнула отравляющая сознание мысль, что он мог бы и вовсе остаться незамеченным, стоя тут наподобие злосчастной статуи Золотого Бога. Если бы она не почувствовала запах малины.
– Это тебе, – сказал он, подходя к решетке вплотную. – Ты же любишь малину…
Стоял он долго. Пока эту самую малину они не съели на двоих. Пока не стемнело на улице и не пришлось, наконец, оторваться от ее губ.
И домой к своему деду он шел, будто пьяный. Не вспоминая о травле в интернете. Не вспоминая о том, что он – известный писатель Борис Карельский, и ему не пристало вот так идти и улыбаться, громко напевая на всю улицу из "Иванушек Интернэшнл" про "нежный вкус малины на губах".
***
Он настолько пропах малиной, что она ему даже приснилась.
Полночи он не мог уснуть. А потом – малина, малина! Может – права бабушка, и ему действительно пора жениться? Впрочем, что бабушка может знать о семейной жизни? Всю душу она вложила в своих детей и в него – Борьку. Дорогущий макет фрегата ему купила, отдав за него все свои деньги, припасенные на черный день. Чтобы только болеющий Борька не чувствовал себя несчастным в те летние каникулы. (И все же – где и как он умудрился тогда так простудиться?). Всю свою душу бабушка вкладывала и в деда, пока они еще жили вместе. А у того сын – непонятно от кого. И живет он у бабушки под боком, с молодой Любкой. Интересно, как это – быть замужем за привидением? И бабушке он даже весточки не подал ни разу. А она так переживает! А он живет себе, почти рядом. Охраняет золотые жилы. А бабушка всю молодость в нищете жила. Ни одного золотого изделия дома. И Наташку его дед взаперти держит. Изверг! А Наташкины губы так пахнут малиной… И тогда, в библиотеке, тоже пахли… Если они выберутся от этих психопатов, надо будет на даче малину посадить. Разных сортов. Чтоб созревала в разное время, и Наташка могла есть ее все лето.
Ох, что-то важное он постоянно упускает! Но голова отказывается работать. И от жары, и от мыслей про Наташку. Ночью пытался искать у деда ключи. Не нашел. За пазухой он их носит, что ли? Жаль, а то бы сбежали с ней, и
