Ядерные, химические, биологические, акустические и электронные — любые технологии можно применить, чтобы убивать, и под руководством Вандервальда подобные системы создавались, изготавливались и закупались. В ходе секретных испытаний было выяснено, что при правильном сочетании различных факторов было возможно лишить здоровья или убить тысячи чернокожих граждан Южной Африки в течение тридцати шести часов. Дальнейшие исследования показали, что в течение недели 99 процентов населения Южной Африки южнее тропика Козерога, почти половины всей Африки, будут мертвы, если не воспользуются средствами защиты.
И за эту работу Вандервальд получил государственную награду и премию в размере двух месячных окладов.
Не имея в своем распоряжении средств доставки дальнего действия, таких как межконтинентальные и оперативно-тактические баллистические ракеты, и лишь ограниченное количество боевой авиации, Вандервальд и его сотрудники совершенствовали способы применения веществ, которые заражали бы одних, а затем передавались бы другим. Это включало в себя способы заражения источников воды, распространение бактерий за счет ветра и использование особых артиллерийских снарядов и автоцистерн.
ПЭВ достигла вершин мастерства в этом смертоносном деле, но с крушением апартеида их спешно расформировали, соблюдая глубочайшую секретность, и им пришлось искать другие способы зарабатывать себе на жизнь.
Большинство людей получили выходное пособие и отправились на пенсию, но некоторые, как Вандервальд, вышли на «черный рынок» оружейных технологий, предлагая свои знания и умения. Волна насилия все больше захлестывала мир, и этот товар не остался без покупателей. Многие страны, ближневосточные, азиатские и южноамериканские, желали обзавестись такими технологиями. В общении с ними Вандервальд руководствовался лишь одним принципом — он ничего не делал бесплатно.
— На этот раз ваша взяла, — небрежно сказал Вандервальд.
От метки к лунке дул легкий ветерок. Температура — градусов тридцать, воздух сухой, как мешок с мукой, и прозрачный, как оконное стекло.
— Ветер помог, — сказал Галифакс Хикмэн, возвращаясь к карту и бросая клюшку в мешок. Затем он забрался на сиденье водителя.
На поле для гольфа не было ни других картов, ни других игроков. Лишь некоторое количество охранников, то исчезающих за деревьями и кустами, то появляющихся из-за них. В озере плавала пара уток, на краю поля виднелась худая рыжая лиса, покрытая пылью, которая только что пробежала поперек линии удара. Царила странная тишина, будто в воздухе повисли воспоминания уходящего года.
— Должно быть, вы сильно ненавидите этих людей, — сказал Вандервальд.
Хикмэн нажал на педаль газа, и карт рванул вперед по линии удара, к мячам.
— Я плачу вам за знания, а не за психоанализ, — ответил он.
Кивнув, Вандервальд снова поглядел на фотографию.
— Если я правильно понял ваши объяснения, то вам досталось просто сокровище, — тихо сказал он. — Радиоактивность очень высока — и при применении в исходном виде, и при распылении в виде порошка. У вас есть выбор.
Карт подъехал к мячу Вандервальда, и Хикмэн нажал на тормоз. Когда карт остановился, южноафриканец слез с сиденья, обошел машину, взял из сумки клюшку и пошел к мячу. Прицелился, намечая удар. Сделав пару пробных взмахов, замер, сосредоточился и плавно взмахнул клюшкой. Мяч пулей полетел вверх. Пролетев с сотню метров, он упал на траву меньше чем в десяти метрах от площадки, едва не угодив в песок.
— Значит, применение в виде порошка, распыляемого в воздухе, позволит достичь цели? — спросил Хикмэн, когда Вандервальд забрался обратно на сиденье.
— При условии наличия у вас в нужном месте самолета.
— Есть идеи получше? — спросил Хикмэн, нажимая на газ и направляя карт к своему мячу.
— Да, — ответил Вандервальд. — Поразить ваших врагов в самое сердце. Но это дорого вам обойдется.
— Неужели вы думаете, что проблема в деньгах? — спросил Хикмэн.
7
Иногда температура зависит не только от окружающих условий, но и от состояния сознания. Поглядите на волны жара, исходящие от асфальта, и вы словно почувствуете жару, по сравнению с тем, как если бы та же самая дорога была окаймлена по краям снегом. Но Хуан Кабрильо не питал никаких иллюзий по поводу того, что предстало перед его глазами. Из иллюминатора турбовинтового самолета он видел воды Датского пролива, отделяющего Гренландию от Исландии. Это зрелище могло бы заставить другого человека инстинктивно тереть руки, словно от холода. Восточный берег Гренландии был гористым и пустынным. На территории в тысячи квадратных километров, составляющей восточную Гренландию, проживали всего около пяти тысяч человек.
Небо было черно-синего цвета, затянутое плотными снеговыми тучами. Не надо было трогать рукой простирающиеся под ними воды, чтобы догадаться, что их температура ниже точки замерзания обычной воды и льда пет только в силу ее солености. Тонкие ободки льда на кромках крыльев и иней по краям лобового стекла добавляли ощущения холода, но главным в этом зрелище был огромный ледник, покрывающий большую часть Гренландии и имеющий зловещий и леденящий вид.
Наконец Кабрильо невольно поежился и отвел взгляд от иллюминатора.
— Прибудем через десять минут. — сказал пилот. — Из аэропорта сообщили, что ветер всего лишь от десяти до пятнадцати. Садиться будет проще простого.
Они летели в молчании, глядя на надвигающийся скалистый берег.
Спустя пару минут Кабрильо услышал изменение тона звука двигателей и почувствовал, что самолет сбрасывает скорость. Они вышли в зону захода на посадку. Пилот развернул самолет с прежнего курса, поперек ветра, на новый, по ветру, параллельно линии взлетно-посадочной полосы. Они пролетели небольшое расстояние, а затем пилот вернул самолет на прежний курс, провел самолет этим курсом еще немного, и снова развернул его, точно нацелив на полосу.
— Держитесь, скоро сядем, — сказал он.
Кабрильо молча глядел на замороженную пустыню внизу. Огни вдоль полосы тускло светились в дневном полумраке. Сквозь хлопья снега показались линии разметки. Продолжало темнеть. Сквозь метель Кабрильо увидел слегка приподнявшийся на слабом ветру рукав, указывающий направление ветра.
Аэропорт Кулусука, где они садились, обеспечивал небогатые потребности местного населения в четыреста человек, и представлял собой всего лишь ровную полосу гравия позади горного хребта и пару небольших зданий. Ближайший город, Анмассалик, или, как его еще называли, Тасилак, по-инуитски, был в десяти минутах лету на вертолете, и его население было аж в три раза больше, чем в Кулусуке.
Когда турбовинтовой самолет подлетел к полосе, пилот аккуратно подрулил, выравнивая курс самолета на ветру. Спустя секунду самолет сел, коснувшись полосы легко, будто перышко, покатился по заснеженному гравию и остановился у металлического здания. Быстро проведя послеполетную поверку, пилот заглушил двигатели и показал на здание.
