Попыталась забросить ногу за ногу, но платье для этаких экзерсисов предназначено не было. Ткань натянулась, потянулась, и вырез из очень смелого стал просто-таки неприличным. Я несколько поспешно – роковые соблазнительницы так точно не поступают – расправила шарфик, жалея лишь, что кружево его было недостаточно плотной вязки. И вообще, надо было не кружевной брать, а теткин, шерстяной, в клеточку.
И теплее было бы…
– Я… – Эль поспешно вскочил. – П-пожалуй, п-пойду… я… уверен, что в-вы…
На меня он старательно не смотрел. А гнома держал на вытянутых руках.
– В-вы… н-не м-могли п-причинить вред животному!
– Я вас провожу, – я попыталась выбраться из кресла, что оказалось непростой задачей.
– Н-не стоит. Я… я сам…
Зря я вздохнула с немалым облегчением, подумав, что вот оно, получилось…
Почти получилось.
Он уже стоял в прихожей, когда с чердака донесся заунывный вой. Душераздирающий просто. Меня и то пробрало, да так, что из кресла не выбралась – выскочила.
– Что это? – совсем иным тоном поинтересовался эльф.
– Где?
Ну, сестрица… а обещала, что пару часов у нас точно есть… зелье сонное… а я, дура, и поверила. Надо было по старинке действовать: спеленать покрепче и пасть заткнуть.
Так нет… гуманизм треклятый.
– Там, – эльф ткнул пальцем в потолок.
Кот выл.
Душевно. С переливами.
– Н-не знаю, – я испустила томный вздох, но очарование момента было разрушено, и голос долга у эльфа заглушил все прочие голоса.
В том числе и разума.
– Вы мне солгали! – возвестил он. – Вы… вы… п-поступили неп-порядочно! Ведите!
– В спальню?
– Если несчастное животное в спальне…
Договаривал он уже на бегу.
…животное, которое, как по мне, вовсе не было несчастным, выводило рулады, и в тоскливом вое его мне отчетливо слышались мотивы каторжных песен, тех, которые о жалобной доле повествуют. И задрав юбку так, что виден стал кружевной край чулок, – не пригодятся они мне в новой жизни – я ринулась за эльфом.
Нагнала на чердаке.
Дверь его сестрица предусмотрительно заперла на замок, солидный такой, амбарного типа… где только взяла? Или лучше мне не вдаваться в такие вот детали сестриной жизни. Как бы там ни было, замок эльфа остановил.
Ненадолго.
– Откройте немедленно! – потребовал он и дверь пнул.
Вот тебе и воспитанное создание. Между прочим, я себе не позволяю чужие двери пинать. За дверью стало вдруг подозрительно тихо, впрочем, длилась тишина недолго. Послышался скрежет, затем хруст… такой вот выразительный хруст, эльф и тот вздрогнул.
Но решимости ему было не занимать.
– Открывайте!
– А может, не надо?
Честно говоря, не было у меня ни малейшего желания сталкиваться с котиком нос к носу. Хрустела-то наверняка клетка…
– Послушайте, – вздохнула я. – Давайте я вам все объясню, и мы никуда не пойдем.
Вот чувствую я не то, что сердцем, всеми органами буквально, что не пылает Барсик благодарностью ни ко мне, ни к сестрице моей, чтоб ей… гулялось по рынку в удовольствие.
– Нет, – эльфийские брови сошлись над переносицей, и вид у Эля был не то, чтобы совсем уж грозным, скорее впечатляющим.
А все равно хорош… жаль, не про мою душу.
– В-вы м-мне с-солгали!
– Бывает.
Но это еще не повод обвинять меня во всех смертных грехах разом.
– Значит, вы отказываетесь сотрудничать? – холодно осведомился Эль. А я его, неблагодарного, еще из малины вытаскивала.
Он направил раскрытую ладонь на замок и тот, слабо хрустнув, развалился пополам.
Это уже ни в какие рамки не лезет!
– Да что вы себе…
Меня отстранили движением руки. Широким таким движением… и рука оказалась сильною, а по виду и не скажешь. По виду-то он тощенький, хиленький, а на деле, выходит… эх.
– Кис-кис… – произнес эльф ласково… и замер.
А я ведь предупреждала!
Кис-кис был готов ко встрече. Он восседал на остатках клетки, словно на троне, разглядывая эльфа, как мне показалось, с гастрономическим интересом.
– Что эт-то? – Эль попытался отступить, но котик оскалился и издал рокочущий звук, в нем мне послышалось предупреждение.
И эльф благоразумно оному внял.
– Котик, – пискнула я. – Мы его Барсиком назвали…
Котик нагло ухмылялся. А я пыталась понять, как за пару часов появилось… это.
– Б-барсик… – тон эльфа был странным… и всхлипнул он весьма выразительно. Понимаю… я вот тоже… удивлена.
Где наше лысое недоразумение?
И неужели у сестрицы моей хоть что-то да получилось?
Шерсть у Барсика отросла… да что там – отросла, она была густой и длинной, увеличивая немалые объемы котика вдвое. Впрочем, ныне оную зверюгу котиком назвать язык не поворачивался. Какой-то округлый, с виду мягкий, но мягкость эта отчего-то не вызывала ни малейшего желания котика погладить. Масти удивительной, бледно-голубой, да с полосами более темного оттенка, в бирюзу… где-то я о таком читала, вот только где…
– В-вы п-понимаете, кто это? – шепотом поинтересовался эльф.
И меня за спину задвинул, осторожненько так, только эта его забота не осталась незамеченной. Барсик испустил низкий рык и поднялся.
А впечатляет…
Когти впились в дерево.
– Когда я скажу, бегите…
– Да что вы…
– Бегите, – Эль буквально отшвырнул меня в сторону. Я попыталась устоять на ногах, но треклятые каблуки… да чтоб я еще раз надела такие туфли… я покатилась по узкой лестнице, чувствуя ребрами каждую ступеньку. Благо, было их пять.
А в довершение и затылком об косяк приложилась.
Последняя мысль была отчетливо: не поладят Эль с Барсиком… вот печенкой чую, что не поладят.
В чувство меня привела вода, которая тонкою струйкой лилась на лицо. От воды почему-то пованивало болотом, да и вкус она имела весьма специфический.
Воду я выплюнула.
И глаз приоткрыла. Левый. Мало ли…
– Я знаю, что в-вы п-пришли в-в себя, – с упреком произнесли над головой, отчего у меня сразу очнулась совесть: негоже воспитанной девице с полстакана воды в сознание возвращаться.
Но делать было нечего.
Не разыгрывать же протяженный обморок в надежде, что Эль полезет мне искусственное дыхание делать. С другой стороны…
